Только по сути

Старший партнер Forward Legal Алексей Карпенко, известный спортивный юрист, представлявший интересы ПКР, не увидел доказательств обвинений, прозвучавших из уст Ричарда Макларена, объяснил, почему тот не называет конкретных имен и усомнился в методах работы расследования комиссии.

— Ничего принципиально нового от Макларена мы не услышали — система государственной поддержки допинга, 1000 замешанных спортсменов, призеры Олимпиад. Много ярких заявлений и очень мало доказательств. Точнее, я их совсем не увидел. Возможно, доказательства будут переданы непосредственно в МОК. Но то, что пока опубликовано, невозможно называть материалами какого-либо расследования или серьезным документом, который может иметь юридическую силу.

— Что вас смущает?

— Вспомните первую часть доклада — тогда глава Международного олимпийского комитета Томас Бах заявил, что Макларен отказался предоставить конкретные доказательства. И сейчас история похожая: раздаются громкие заявления, ссылки на то, что они, якобы, все узнали и во всем разобрались, у нас есть доказательства. При этом в Россию ни сам Макларен, ни другие люди, участвовавшие в расследовании, не приезжали, с нашей стороной не встречались, свидетелей для перекрестного допроса нам не предоставляли. Подобное на справедливом юридическом процессе невозможно.

— А есть ли вообще у Макларена имена конкретных нарушителей?

— Имена, конечно, есть. Но вот есть ли доказательства? Пока верится с трудом.

— Почему тогда он избегает называть их? Перекладывает ответственность на тех, кто будет разбираться с его выводами?

— Абсолютно верно. Если вы кого-то публично обвиняете, а эту информацию потом опровергнут, то вы должны компенсировать убытки и причиненный моральный вред. Конечно, при условии, что это будет рассматриваться в условиях нормального, цивилизованного судебного процесса. Если, например, вы ссылаетесь на показания господина Родченкова о том, что условный Иван Петров подменял результаты своих допинг-проб или участвовал в этом, то указанный господин обязан сообщить это в присутствии свидетелей. Пока же его опрашивал только сам Макларен. И если в суде вдруг выяснится, что господин Родченков врал по одному эпизоду, это поставит под сомнение все выводы расследования. Поэтому, естественно, Макларен боится оглашать конкретные имена.

— Можно ли сделать вывод, что весь доклад является просто декларацией личной точки зрения Макларена?

— Да. Он посмотрел на какие-то пробирки, поговорил с рядом людей, и в результате пришел к выводу, что в России существует государственная система поддержки допинга.

— Уже появились сомнения в методах работы Макларена. Например, по кодексу ВАДА пробы В можно вскрывать только в присутствии спортсменов, которых даже не известили. Что думаете на этот счет?

— Я абсолютно уверен, что в ходе своего расследования Макларен нарушил целый ряд правил, как ВАДА, так и МОК и международных федераций. И то, что назвали вы, лишь один из примеров. Действительно, манипуляции с пробами нельзя производить в отсутствие спортсменов или их представителей. И то, что Макларен нарушил эту норму, автоматически делает его действия нелегитимными. Но поскольку канадец работал на заказ, ему наверняка все это сойдет с рук.

— Можно ли подвести какой-то итог этому расследованию и работе Макларена?

— Знаете, все, что с этим связано, можно описать одним словом — одностороннее. Выводы расследования выглядят однобокими и предвзятыми.

Напомним, что накануне Макларен огласил вторую часть своего доклада о допинге в России. В частности, он заявил, что более 1000 атлетов участовали в государственной программе сокрытия положительных допинг-проб, действовавшей на Олимпиадах в Лондоне и Сочи.