Только по сути

Решение Окружного суда кардинально поменяло расклад сил в судебной войне. Если раньше шансы России на отмену третейского решения оценивались невысоко, то теперь призрачными уже кажутся шансы бывших акционеров ЮКОСа

Подрыв основ

Окружной суд Гааги удовлетворил ходатайство России об отмене решений третейского суда в Гааге, который в июле 2014 года постановил взыскать с России в пользу бывших акционеров ЮКОСА $50 млрд компенсации за экспроприацию компании. Решение неожиданное и сенсационное.

По голландским законам у России был довольно короткий список оснований, по которому мы могли обжаловать третейское решение. Главное из них — отсутствие у этого суда компетенции рассматривать спор. Именно здесь позиция России представлялась достаточно слабой. Ссылка на отсутствие ратификации Энергетической хартии (именно хартию бывшие акционеры ЮКОСа положили в основу своего иска) казалась сугубо формальной, поскольку в ходе процесса в третейском суде Россия фактически признала его компетенцию.

Еще в октябре 2005 года на заседании третейского суда, которое было посвящено процедурным вопросам, российские представителя согласились на то, чтобы арбитры были назначены в соответствии с Энергетической хартией и ЮНСИТРАЛ, само разбирательство проводилось в соответствии с Энергетической хартией и нормами международного права, а постоянный третейский суд Гааги выступал в качестве регистратора. Это было ошибкой.

В итоге российская сторона, по сути, признала компетенцию третейского суда рассматривать спор, а также применимость к спору Энергетической хартии. Сейчас, обжалуя третейское решение в Окружном суде Гааги, суде государственном, Россия подняла вопрос о том, что Энергетическая хартия применяться к спору не может, так как она Россией не ратифицирована. Очевидно, что действия России в 2005-м и в ходе третейского разбирательства, которое шло почти десять лет, противоречат позиции, занятой ею в Окружном суде Гааги. В подавляющем большинстве случаев государственные суды независимо от страны негативно относятся к такой изменчивости и считают, что сторона разбирательства связана своим предыдущим поведением в процессе и не может менять позицию по вопросу юрисдикции, когда проиграла дело и обжалует решение третейского суда в государственном суде.

Окружной суд Гааги рассудил иначе. Главным аргументом для отмены третейского решения стала именно нератификация Россией Энергетической хартии. С учетом описанных обстоятельств аргумент сугубо формальный. Тем не менее вероятность того, что вышестоящие голландские суды с ним согласятся, на мой взгляд, достаточно велика.

Дело в том, что государственные суды любой страны рассматривают споры и применяют законы гораздо более формально, чем негосударственные третейские суды, где арбитрами зачастую выступают те же адвокаты или видные правоведы. Кроме того, не стоит забывать, что в любой государственной системе нижестоящие суды, принимая решения, всегда ориентируются на подходы и практику, выработанные коллегами из судов вышестоящих. Уверен, вынося решение по столь громкому и беспрецедентному делу, Окружной суд Гааги принимал во внимание то, как его будут разрешать вышестоящие суды. И уж коль скоро решился сломать практику, согласно которой решения третейского суда Гааги десятилетиями считались «неотменяемыми», то только потому, что счел высокими шансы на то, что решение устоит в вышестоящих инстанциях.

Выгодная позиция

Решение Окружного суда кардинально поменяло расклад сил в этой большой судебной войне. Если раньше шансы России на отмену третейского решения оценивались невысоко именно ввиду ее поведения на стадии третейского разбирательства, а также крайне неблагоприятной для нее статистики пересмотра государственными судами третейских решений, то теперь уже шансы бывших акционеров ЮКОСа на конечный успех можно считать призрачными. Обжаловать решение Окружного суда они смогут еще дважды, последовательно в апелляционном суде Гааги и Верховном суде Голландии. Процесс это небыстрый, правосудие в Европе неторопливо, и разбирательства займут еще минимум два года. То, что их будет два, сомнений нет: проигравшая в апелляции сторона совершенно точно пойдет выше, в Верховный суд Голландии, который и поставит точку в этом деле.

На протяжении всего этого времени в судах Бельгии, Франции, Германии, Великобритании и США будут вестись разбирательства по отмене арестов на зарубежное российское имущество или прекращению начатых, но не оконченных процедур по наложению таких арестов. На этот раз нападать будет российская сторона, а защищаться — бывшие акционеры ЮКОСа. В свете принятого Окружным судом Гааги решения шансы России на снятие арестов и прекращение процедур очень велики, даже несмотря на то, что в силу Нью-Йоркской конвенции 1958 года в случае отмены третейского решения государственный суд лишь вправе, но не обязан отказать в приведении такого решения в исполнение. Практике известны случаи, когда отмененное государственным судом третейское решение тем не менее исполнялось на территории третьей страны. Более того, в некоторых странах, например Франции, решение международного третейского суда или арбитража трактуется как «акт международного правосудия», который не может быть отменен судом того государства, на территории которого оно было принято.

Несмотря на все это, рискну предположить, что если сегодняшнее решение Окружного суда Гааги устоит в вышестоящих судах (а похоже, устоит), то Россия победит во всех юрисдикциях, где бывшие акционеры ЮКОСа пытаются исполнить отмененное третейское решение и обратить взыскание на активы Российской Федерации. Даже во Франции. Формально суды стран Европы и Америки не будут связаны решениями голландских судов, но де-факто с учетом высокого международного реноме судебной системы Голландии, а также широко применяемого в международных отношениях (в том числе в сфере признания иностранных судебных решений) принципа взаимности они будут следовать тем трактовкам, которые в итоге будут сформулированы в Голландии. В итоге именно голландские суды можно считать ключевым плацдармом для победы в этой судебной войне, и Россия после решения Окружного суда Гааги получила на нем большое стратегическое преимущество.