Только по сути

Корпоративный договор – это соглашение между участниками компании об осуществлении прав по совместному управлению компанией и по распоряжению ее долями (акциями).

Отношения собственников компании невозможно детально урегулировать на законодательном уровне, поскольку невозможно найти универсальное решение, подходящее для всех ситуаций. Корпоративный договор позволяет детально урегулировать отношения между владельцами и учесть в договоренностях специфику деятельности отдельно взятой компании.

В корпоративном договоре можно, в частности, предусмотреть:

• согласованное голосование участников по вопросам управления компанией (например, по кандидатурам в органы управления, по внесению изменений в устав, по выходу из «тупиковых» ситуаций – особенно в случаях, когда у участников (групп участников) равные доли в компании);
  

• право или обязанность собственников распоряжаться долями (акциями) компании определенным образом (например, преимущественное право покупки долей (акций) участниками компании, запрет на передачу долей (акций) третьим лицам);

• изменение прав участников на прибыль компании (например, участники владеют компанией в пропорции 50/50, а выплачиваемые ею дивиденды делят в соотношении 60/40).
  

Несмотря на чрезвычайную полезность корпоративного договора, до внесения в ГК РФ изменений он так и не стал эффективным инструментом регулирования отношений между участниками (акционерами) компаний.

Для того, чтобы оценить перспективы применения корпоративного договора в будущем, необходимо проанализировать (1) практику применения корпоративного договора на каждом из этапов его внедрения, подробнее остановившись на содержании статьи 67.2 ГК РФ, с введения которой начался последний этап, и (2) оценить первые результаты применения указанной статьи по итогам первого года с момента внесения изменений в ГК РФ.

Практика применения корпоративного договора

Первый этап. Применение иностранного права

До введения в законодательство положений о корпоративном договоре, в отсутствие должного правового регулирования и, как следствие, судебной защиты бизнес предпочитал использовать иностранное законодательство.

Собственники компаний использовали один из двух способов: либо (1) подчиняли акционерные соглашения иностранному праву, либо (2) выстраивали более сложную корпоративную структуру, создавая специальную материнскую компанию в иностранной юрисдикции, акционеры которой заключали между собой соглашение в соответствии с иностранным правом.

Первый способ, а именно подчинение корпоративных договоров российских компаний иностранному праву, фактически был отвергнут судебной практикой. Наиболее показательно дело компании «Мегафон»[1], в котором суд кассационной инстанции признал недопустимым подчинение соглашения акционеров российской компании шведскому праву, хотя среди акционеров были иностранные юридические лица. Суд посчитал, что возможность выбора применяемого права к статусу юридического лица вступает в противоречие с нормами публичного порядка. Аналогичный вывод о недопустимости применения английского права к корпоративному договору был сделан судом в отношении ЗАО «Русский Стандарт Страхование»[2].

Второй способ был воспринят бизнесом как менее рисковый и стал активно применяться на практике. Он широко используется и в настоящее время. Для урегулирования отношений между российскими акционерами создается специальная материнская компания SPV[3]. Акционеры российской компании, которые владеют компанией SPV, передают ей свои акции (доли) российской компании, после чего заключают между собой корпоративный договор, подчиненный иностранному законодательству. Это позволяет одновременно решить три задачи: подчинить корпоративные отношения иностранному законодательству, обеспечить подсудность споров между акционерами иностранному арбитражу и конфиденциальность взаимоотношений между акционерами.

Для того, чтобы избежать глобального перевода управляющих структур российского бизнеса под иностранную юрисдикцию, в российском гражданском законодательстве несколько лет назад были закреплены первые нормы о корпоративном договоре.

Второй этап. Акционерное соглашение и договор об осуществлении прав участников

В 2008 и 2009 годах в российское законодательство были включены специальные нормы, направленные на регулирование корпоративных договоров (пункт 3 статьи 8 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и статья 32.1. Закона об акционерных обществах).

Согласно указанным нормам учредители (участники) общества получили право заключить соглашение, по которому они обязуются определенным образом осуществлять свои права по управлению обществом и права в отношении принадлежащей им доли в компании (акций).

Однако на практике у участников акционерных соглашений не получилось реализовать условия таких соглашений и получить судебную защиту. Широко известны решения о признании недействительным договора об осуществлении прав участников ООО «Верный знак»[4] и о признании недействительными условий акционерного соглашения ЗАО «Агро»[5]. Суды указывали, что корпоративный договор (1) противоречит императивным требованиям законодательства и уставу компании, (2) нарушает баланс интересов его сторон, а также (3) является отказом граждан и юридических лиц от осуществления принадлежащих им прав. В результате суды не применяли предусмотренные корпоративным договором санкции (неустойку) к нарушившей его условия стороне.

Вследствие такой негативной судебной практики, несмотря на значительные позитивные сдвиги в российском законодательстве, институт корпоративного договора так и остался невостребованным. Единственным способом детально урегулировать взаимоотношения внутри бизнеса оставался механизм использования компании SPV. В результате законодатель пошел на более радикальные преобразования.

Третий этап. Корпоративный договор и деофшоризация

С 1 сентября 2014 года действует специальная норма о корпоративном договоре (статья 67.2. ГК РФ). Положения о корпоративном договоре во многом дублируют нормы, ранее содержавшиеся в Законе об акционерных обществах и в Законе об обществах с ограниченной ответственностью. Однако появился ряд значительных нововведений.

Во-первых, стороны корпоративного договора теперь не могут ссылаться на его недействительность в связи с противоречием его условий положениям устава компании. Следовательно, такое противоречие не может служить основанием для освобождения сторон корпоративного договора от ответственности в случае его нарушения. А значит, положения корпоративного договора о взыскании неустойки со стороны, нарушившей его условия, получат должную судебную защиту.

Во-вторых, у участников компании появилась возможность признавать недействительным решение органа управления, которое было принято в нарушение корпоративного договора[6]. Фактически это означает, что корпоративный договор теперь вместе с уставом выступает основой для принятия управленческих решений органами управления общества.

В-третьих, в статью 66 ГК РФ было внесено положение о том, что корпоративный договор может устанавливать непропорциональный объем правомочий участников непубличной компании при условии внесения сведений об этом в ЕГРЮЛ.

В-четвертых, участники компании могут заключить договор об осуществлении своих прав в пользу третьих лиц, в том числе кредиторов. Закон устанавливает, что к такому соглашению применяются правила о корпоративном договоре. Такое соглашение позволит решать актуальные для собственников бизнеса вопросы, связанные с наследниками, супругами и потенциальными будущими участниками организации. Возможность предоставления кредиторам прав по условиям такого соглашения также позволит кредитным организациям контролировать деятельность своих должников. Требование банка о внесении соответствующих положений в соглашение участников компании может стать стандартным условием представления ей крупных займов. Среди таких положений могут быть: условие об обязательном представителе кредитной организации в совете директоров компании, о продаже кредитору при наступлении указанного в соглашении события доли в компании и др.

В связи с появлением в ГК РФ положений о корпоративном договоре (статья 67.2) были внесены изменения в Закон об акционерных обществах и в Закон об обществах с ограниченной ответственностью, которые вступили в силу 1 июля 2015 года.

В частности, был установлен срок для уведомления общества о заключении корпоративного договора. Из положений Закона об акционерных обществах было исключено указание о том, что нарушение акционерного соглашения не может являться основанием для признания недействительными решений органов управления.

Все указанные изменения были направлены на то, чтобы подтолкнуть бизнес к отказу от создания компаний SPV и к использованию акционерных соглашений и договоров об осуществлении прав участников.

В этом же направлении действует проводимая в стране деофшоризация, которая является еще одним доводом в пользу отказа от использования иностранных компаний.

Полагаем, что курс на деофшоризацию и перевод компаний в российскую юрисдикцию, а также либерализация корпоративного законодательства в совокупности должны привести к существенным изменениям не только судебной практики, но и самих принципов организации и функционирования бизнеса в России.

Первый опыт применения корпоративного договора

Первые судебные решения после внесения изменений в ГК РФ свидетельствуют о том, что суды становятся более лояльными к корпоративным договорам.

Так, например, решением Арбитражного суда Новосибирской области от 17.08.2015 по делу № А45-12229/2015 был разрешен целый ряд сложных вопросов.

Во-первых, суд принял во внимание поведение лица, оспаривающего корпоративный договор, после его заключения. По мнению суда, поведение истца давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки. Проанализировав поведение истца, суд отказал ему в удовлетворении заявленных требований, применив новые положения ГК РФ об эстоппеле[7].

Во-вторых, суд признал законным условие о том, что один из участников общества будет назначен единоличным исполнительным органом компании.

В-третьих, суд признал правомерным установленный в корпоративном договоре порядок определения и выплаты стоимости доли на случай выхода участника из общества при условии, что корпоративный договор был заключен между всеми участниками общества[8].

В-четвертых, суд установил правомерность включения в корпоративный договор условия о совершении одним из участников действий в пользу третьего лица.

Другим позитивным судебным решением является постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 27.02.2015 по делу № А40-44056/13. Оспариваемое в суде акционерное соглашение касалось правил распределения имущества банка, оставшегося после его ликвидации. По условиям акционерного соглашения имущество банка распределялось между сторонами непропорционально их долям в уставном капитале.

Ликвидатор банка (ГК «Агентство по страхованию вкладов») посчитал, что (1) акционерное соглашение не является для него обязательным, (2) а установленный в нем принцип распределения имущества противоречит законодательству. Суд указал, что законодательство не содержит императивных норм, устанавливающих возможность распределения оставшегося после ликвидации имущества между акционерами только пропорционально долям их участия. Следовательно, исходя из принципа свободы договора[9], акционеры вправе своим соглашением установить иной порядок распределения этого имущества, а значит, ликвидатор обязан выполнить условия акционерного соглашения.

Мы полагаем, что если судебная практика в дальнейшем будет развиваться в русле указанных выше решений, то с учетом новых правил ГК РФ участники компаний смогут более уверенно структурировать свои внутрикорпоративные отношения по российскому праву.

Корпоративный договор вполне может стать одним из важнейших элементов складывающейся системы построения бизнеса. Законодатель создал необходимые для этого условия. Судебная практика, пусть пока и немногочисленная, также складывается в пользу бизнеса.

[1] См. Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 31.03.2006 по делу № А75-3725-Г/04-860/2005.

[2] См. Решение Арбитражного суда г. Москвы от 26.12.2006 по делу № А40-62048/06.

[3] Special Purpose Vehicle (от англ. средство специального назначения).

[4] См. Решение Арбитражного суда г. Москвы от 24.11.2010 по делу № А40-140918/09-132-894, оставленное в силе постановлениями судов остальных инстанций, включая ВАС РФ.

[5] См. Постановление ФАС Поволжского округа от 07.09.2010 по делу № A57-7487/2010.

[6] При условии, что в таком договоре участвовали все участники компании.

[7] Согласно пункту 5 статьи 166 ГК РФ заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

[8] Согласно статье 14 Закона об обществах с ограниченной ответственностью действительная стоимость доли участника общества соответствует части стоимости чистых активов общества, пропорциональной размеру его доли. Однако согласно абз.2 п.6.1 ст.23 ФЗ об ООО положения, устанавливающие отличные от нормативного срок или порядок выплаты действительной стоимости доли или части доли, могут быть предусмотрены уставом общества при его учреждении, при внесении изменений в устав общества по решению общего собрания участников общества, принятому всеми участниками общества единогласно.

[9] См. Постановление Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах».