Только по сути

Политическая подоплека новых обвинений Ходорковского обычно обсуждается как данность. Опубликованной информации вполне достаточно, чтобы попробовать проанализировать дело с правовой, а не политической точки зрения

Таинственные обстоятельства

30 июня 2015 года представитель Следственного комитета Владимир Маркин со ссылкой на некие вновь открывшиеся обстоятельства сообщил о возобновлении расследования дела об убийстве мэра Нефтеюганска Владимира Петухова: «В роли заказчика этого убийства и ряда других особо тяжких преступлений мог выступать непосредственно руководитель ЮКОСа Михаил Ходорковский».

Убийство было совершено в 1998 году, то есть 17 лет назад. Первые предполагаемые исполнители были задержаны достаточно быстро. Их опознали свидетели. Через некоторое время их загадочным образом освободили из-под стражи, и вскоре они были убиты. Дело закрыли в связи со смертью подозреваемых.

В 2005 году расследование дела было возобновлено. Организатором убийства был признан бывший руководитель службы безопасности ЮКОСа Алексей Пичугин, который к тому моменту уже был осужден за организацию нескольких убийств. Организатором его назвал бывший сотрудник милиции Владимир Шапиро, заявивший, что посредничал при передаче денег убийцам. Ими, по его словам, были Евгений Решетников и Геннадий Шевцов. И дальше случилось удивительное для подавляющего большинства уголовных дел событие: свидетели, семь лет назад опознавшие убийц, теперь указали на других людей.

Спустя еще три года, в 2008-м, суд признал заказчиком преступления экс-владельца ЮКОСа Леонида Невзлина, который переехал на тот момент в Израиль. Невзлина заочно приговорили к пожизненному тюремному сроку. Верховный суд Израиля отклонил запрос о его выдаче России.

Безуспешные попытки

Итак, обстоятельства организации убийства Владимира Петухова расследовались три раза на протяжении десяти лет, и каждый раз в нем появлялись новые фигуранты. Последние пять из этих десяти лет Михаил Ходорковский был заключен под стражу, и в отношении него расследовался целый букет обвинений в хищениях и неуплате налогов. Не будет преувеличением сказать, что в то время во внутриполитическом контексте Ходорковский был врагом власти номер один. Значимость фигуры обвиняемого предопределила состав следственных групп, расследовавших уголовные дела вокруг ЮКОСа. Без сомнения, это были наиболее опытные кадры.

Но опытные сыщики с трех попыток, две из которых приходятся на пиковый период уголовного преследования Ходорковского, не смогли найти хоть какую-то связь Ходорковского с убийством Петухова. В том, что искали, и искали хорошо, сомневаться не приходится. Уверен, были исследованы все мало-мальски значимые обстоятельства, досконально изучены все улики, опрошены все имевшие хоть отдаленное отношение к делу свидетели.

Уголовное дело — это не хорошее вино, со временем лучше не становится. Причина проста: свидетельские показания, одно из главных доказательств в расследовании уголовных дел, со временем теряют качество, люди попросту забывают. Конечно, если на глазах человека кто-то закрыл дверь газовой камеры в концлагере, он будет помнить это очень долго: сила пережитого стресса победит время. Это позволяет до сих пор успешно расследовать дела против нацистских преступников. И то зачастую свидетели не могут опознать человека: слишком много времени прошло.

Не думаю, что для организации убийства мэра созывалось большое совещание и заказчик произносил на нем пламенную речь, которую можно помнить годами. Письменный приказ, который мог быть прочитан не только исполнителями, очевидно, тоже никто не отдавал.

Неудобные вопросы

Все это рождает ряд простых вопросов. Первый: возможно ли было спустя семнадцать лет найти новые обстоятельства, которые указали бы на причастность Ходорковского к убийству мэра Нефтеюганска? В теории уголовного процесса — да, в реальной жизни с учетом всех перипетий этой истории — нет.

Второй: что может вспомнить свидетель спустя семнадцать лет об обстоятельствах организации преступления? Самый мягкий ответ — немного, честный — ничего. Проверить это легко: попробуйте вспомнить самое яркое событие в вашей жизни, которое случилось хотя бы пять лет назад, не просто вспомнить, а вспомнить в деталях: кто присутствовал, что говорил и так далее.

Третий: может ли сейчас появиться прямой свидетель, ранее неизвестный, который непосредственно видел и слышал, а не которому кто-то когда-то что-то рассказал? Вероятность этого после трехкратного тщательного расследования близка к нулю.

Кстати, отказывая России в выдаче Невзлина, Верховный суд Израиля отметил, что в основе предъявленных российской стороной обвинений находятся лишь так называемые производные доказательства, т.е. основанные на опосредованном восприятии информации свидетелями. Они недопустимы в израильском уголовном судопроизводстве, а потому недостаточны для удовлетворения запроса на экстрадицию.

Срок давности

Возможно ли, чтобы в отношении Ходорковского сейчас, спустя семнадцать лет, появились прямые, а не производные улики? Чтобы пересмотреть дело, нужны новые серьезные доказательства. Ведь речь идет о преступлении, за которое предусмотрены самые тяжелые наказания: до двадцати лет лишения свободы, пожизненное заключение или смертная казнь. Речь о преступлении, по которому пятнадцатилетний срок давности привлечения к ответственности истек в 2013 году, что освобождает виновных от наказания.  

Вопрос применения или неприменения срока по причине особой тяжести преступления (убийство, предусмотренное ч. 2 ст.105 УК) решается судом. Однако, если дело дойдет до суда и он решит не применять срок давности, он уже не сможет назначить в качестве наказания пожизненное заключение, максимум — двадцать лет лишения свободы. Базировать обвинения в особо тяжком преступлении по истечении срока давности на производных доказательствах несправедливо и негуманно.