Только по сути

Оспорить решение Гаагского арбитража можно, если доказать, что помощник суда участвовал в вынесении решения по делу

Россия подала в Окружной суд Гааги ходатайства об отмене решений третейского суда, который в июле 2014 года постановил взыскать с государства в пользу бывших акционеров ЮКОСа $50 млрд компенсации за экспроприацию компании. Каковы шансы на успех апелляции?

Решение третейского суда опубликовано. Оценивать его со стороны, не зная всех фактов и позиций сторон, конечно, сложно. Тем не менее, рискну предположить, что Россия спор в суде Гааги проиграет.

Политика, на мой взгляд, тут ни при чем.

Обжаловать решение Россия может по очень короткому списку оснований, предусмотренных голландским законом. Главные из них — это отсутствие арбитражного соглашения, нарушение порядка формирования состава суда, отсутствие у суда компетенции рассматривать спор. По всем трем пунктам позиция России мне кажется слабой.

В 2005 году три экс-акционера ЮКОСа: кипрская Hulley Enterprises (56,3%), Yukos Universal с острова Мэн (2,6%) и пенсионный фонд с Кипра Veteran Petroleum (11,6%) — направили уведомления о том, что Россия, по их мнению, нарушила Договор к Энергетической хартии. Они заявили, что страна нарушила их права как иностранных инвесторов: экспроприировала имущество.

Хартия предусматривает, что сторонам дается три месяца для решения спора мирным путем. Если согласия нет, то любая сторона может передать спор для разрешения в арбитражный суд ad hoc (третейский суд, собранный для разрешения конкретного спора), учреждаемый в соответствии с ЮНИСТРАЛ (регламент, принятый Комиссией ООН в 1976 году, по которому часто разрешаются споры в третейских судах ad hoc).

Заявители назначили своего арбитра. Российская сторона также назначила арбитра — Стивена Швебеля (США). Стороны не смогли согласовать председательствующего. Тогда заявители обратились для выбора председательствующего к генеральному секретарю Постоянного Третейского суда в Гааге. Российская сторона не возражала против того, чтобы кандидата назначил генеральный секретарь.

31 октября 2005 года на предварительном заседании стороны договорились о следующем:

— арбитры были назначены в соответствии с Энергетической хартией и ЮНИСТРАЛ;

— разбирательство будет проводиться в соответствии с правилами ЮНИСТРАЛ;

— постоянный третейский суд будет выступать в качестве регистратора;

— спор будет разрешаться в соответствии с Энергетической хартией и нормами международного права.

Таким образом, российская сторона признала компетенцию третейского суда рассматривать спор, а также применимость к спору Энергетической хартии, хотя она ее подписывала, но не ратифицировала.

Между тем в апелляции Россия ссылается на отсутствие у третейского суда компетенции рассматривать спор, а также неприменимость к спору Энергетической хартии.

Противоречие в позиции налицо.

Не сомневаюсь, что в 2005-м и после были сделаны оговорки и поставлены разного рода юридические флажки, чтобы потом вернуться к вопросу компетенции суда на стадии обжалования. Зарубежные суды, как правило, скептически смотрят на подобного рода уловки и чаще всего отказывают в их принятии.

По вопросу собственной компетенции третейский суд вынес промежуточное решение в 2009 году и признал, что вправе рассматривать спор. В промежуточном решении суд указал, что Россия подписала Энергетическую хартию, и таким образом временно согласилась с ее условиями, которые не противоречат ее национальному законодательству. Этот довод будет очень сложно опровергнуть в апелляции.

На что еще ссылается российская сторона в апелляции?

Неверный расчет убытков, действия «Роснефти» по указанию российских властей, чрезмерное влияние на решение помощника третейского суда, который в принципе не мог участвовать в обсуждениях решения арбитрами.

Независимо от силы этих аргументов лишь последний, про помощника, имеет, на мой взгляд, хоть какие-то шансы на успех. Окружной суд Гааги не может рассматривать вопросы правильности расчета убытков и действий «Роснефти», даже если бы захотел: закон не позволяет — суд Гааги не вправе пересматривать решение по существу. Как уже отмечалось, суд может отменить решение по ограниченному перечню оснований, связанных, прежде всего, с вопросами компетенции и порядка формирования суда.

Единственное основание, за которое российская сторона может попробовать зацепиться, — это противоречие решения публичному порядку Голландии и нормам морали. Однако подвести под эту формулировку неправильный расчет убытков и неверную оценку действий «Роснефти» будет крайне сложно.

А вот влияние помощника суда на окончательное решение, при всей необычности довода, может выстрелить.

Весь вопрос в доказательствах. И здесь, чтобы оценивать шансы, необходимо видеть те материалы, что лягут на стол суда в Гааге. Если российской стороне удастся доказать, что помощник каким-либо образом, кроме технической поддержки работы арбитров, участвовал в вынесении решения по делу, это может стать тем самым грубым процедурным нарушением, которое позволит Окружному суду отменить решение третейского суда. Со стороны возможность доказать это выглядит фантастично, но в судах бывают разные сюрпризы, поэтому от оценки силы этого довода воздержусь.

Чем в итоге разрешится спор, мы узнаем не раньше чем через год. Не удивлюсь, если апелляция займет два-три года. У России уже был успешный опыт отмены решений коммерческих арбитражей, оба раза в Стокгольме: в 2007 году – по вопросу компетенции суда, и в 2013 году – по вопросу противоречия публичному порядку. Рассмотрение апелляций тогда заняло около трех лет.