Оператор нефтепроводов «Транснефть» прикинулся шлангом
Российский банковский сектор, похоже, ждут непростые времена. Участившиеся в последнее время корпоративные конфликты буквально висят над ним дамокловым мечом. Одним из резонансных дел стало решение по иску «Транснефти» против Сбербанка. Суд принял сторону трубопроводной корпорации по делу о взыскании с госбанка убытков по производным финансовым инструментам почти на 67 млрд рублей. Неудивительно, что такое решение Фемиды вызвало недоумение среди участников рынка. Под вопросом оказалась дальнейшая работа и других банков — получается, что в любой момент их контракты могут быть оспорены. Как предупреждают эксперты, если рынок захлестнет волна подобных споров, банкам грозят убытки на 1 трлн рублей. Кроме того, инвесторы вряд ли после такого судебного произвола рискнут вкладываться в российские активы.
Отечественная экономика, пусть медленно, но все же начала выходить на траекторию роста. Однако долго нам радоваться, по всей видимости, не дадут. Причем беда пришла откуда не ждали: российская Фемида подложила свинью отечественному ВВП. Из-за одного ее неверного решения обвал грозит всей российской экономике.
Трубопроводная компания заключила контракт с крупнейшим банком страны в конце 2013 года, то есть за год до обвала рубля в 2014-м. Согласно документу «Транснефть» приняла на себя обязательства продать Сбербанку валюту на сумму $2 млрд по заранее обговоренному курсу в 33 рубля за доллар. Правда, продажа могла состояться только в том случае, если курс рубля к доллару превысил бы значение 45. Такое условие обошлось кредитной организации в сумму более 1 млрд рублей, которую она заплатила «Транснефти».
Другими словами, если бы американская валюта не выросла в цене и курс не пробил отметку 45 «деревянных» за доллар, то тогда «Транснефть» имела право не продавать Сбербанку валюту. При этом ее счет пополнился бы на 1 млрд рублей. Эти средства оператор нефтепроводов планировал направить на понижение своего облигационного займа, ставка по которому превышала рыночную на 1,5%.
Понятно, что в конце 2013 года столь резкое его ослабление (более 50%) не могло присниться даже в страшных снах. Беды ничего не предвещало. Высокопоставленные чиновники, экономисты, банковские аналитики и независимые эксперты давали оптимистичные прогнозы по курсу рубля. Например, ЦБ и Минэкономразвития в 2013 году ожидали, что в 2014–2015 годах курс будет варьироваться в районе 38–39 рублей за доллар. Неудивительно, что тогда перспектива срабатывания барьера казалась маловероятной.
Но внешние факторы, такие как обвал котировок барреля на глобальном энергорынке, а также накалившаяся геополитическая обстановка в мире, антироссийские и наши ответные санкции, подпортили планы трубопроводной компании. Обвал курса рубля пришелся на конец 2014 года. Как мы все помним, тогда курс пробил отметку сначала в 45 рублей за доллар, а затем и в 50.
Причем в сложившейся ситуации Сбербанк пошел навстречу своему партнеру и поднял «страховой» барьер до 50,35 рубля. Однако российская национальная валюта продолжала катиться вниз с бешеной скоростью — и от Сбербанка это точно никак не зависело.
В результате к моменту окончания срока сделки барьер составлял 50,35 рубля за доллар, а курс достиг 66 рублей за доллар. При этом по договору «Транснефть» должна была продать валюту по курсу 33 рубля за «зеленый». То есть транспортная монополия получила убыток, поскольку доллар к рублю вырос практически в два раза.
Но здесь есть еще один нюанс. Дело в том, что между «Транснефтью» и Сбербанком был заключен расчетный опцион, а не поставочный. Поэтому оператор заплатил кредитной организации лишь курсовую разницу на сумму почти в 67 млрд рублей.
Как следствие, в конце 2014 года «Транснефть» выплатила эти средства, однако спустя два года подала иск о признании сделки недействительной. И, к удивлению, как игроков рынка, так и независимых экспертов, компания выиграла дело.
В чем же увидел нарушение суд? Согласно его материалам, Сбербанк навязал «Транснефти» «под видом субсидии» невыгодную, высокорисковую спекулятивную сделку, не отвечающую «цели снижения стоимости обслуживания облигаций за счет соответствующего использования опционной премии, суть исполнения и риски по которой истец не был в состоянии самостоятельно оценить в силу отсутствия у него опыта и квалификации в сфере заключения сделок со сложными производными инструментами».
Однако такое решение Фемиды вызвало негодование среди финансового сообщества. В частности, его выразили Ассоциация российских банков, Национальная ассоциация участников фондового рынка и Национальная финансовая ассоциация. Эти организации написали заявление, в котором отмечается, что «Транснефть» не может считаться «слабой стороной договора». Как справедливо отмечают игроки финансового рынка, компания отвечает всем возможным критериям квалифицированного инвестора как по российскому, так и по зарубежному праву.
Действительно, учитывая масштабы деятельности «Транснефти», назвать ее неподкованной в части финансовых инструментах, а также рисков, что с ними связаны, язык не поворачивается. А в отношении валютных рисков компания, как говорится, и вовсе собаку съела. Для этого достаточно обратиться к ее отчетности по МСФО, где ясно видно — оператор осуществляет транспортировку нефти и нефтепродуктов, а также имеет выручку в валюте. То есть в компании точно знают, что такое валютный риск и как с ним работать. На счету «Транснефти» более 100 сделок с иностранными банками. В том числе и по деривативам — производным ценным бумагам. В частности, только с тем же Сбербанком у компании более 60 контрактов. Причем часть из них была для «Транснефти» с положительным финансовым результатом. Вот только почему-то отвечать по своим обязательствам, видимо, в «Транснефти» не умеют, поэтому и оспаривают убыточную свою сделку.
Странное решение суда, который риски глобального финансового рынка переложил на плечи одного Сбербанка, может иметь далеко идущие последствия не только для компаний, но и для людей — заемщиков банков.
В частности, обоснования суда по иску «Транснефти» напоминают ситуацию с валютными ипотечниками. Те также после резкой девальвации рубля начали бить во все колокола: их ежемесячные платежи за вожделенную крышу над головой резко взлетели вверх. Однако, по словам экспертов, ответственность за случившееся лежит на самих гражданах — потому что в здравом уме и твердой памяти они взяли в долг не в той валюте, в которой зарабатывают. А теперь почему-то большинство из валютных ипотечников убеждены, что банки обязаны пересчитать их долги по курсу на момент подписания договора. Однако пойти на такое кредитные учреждения не могут. Дело в том, что когда они предоставляют ипотеку в валюте — они также принимают депозиты в долларах. То есть, согласно предлагаемой логике, и вклады кредитору тоже придется пересчитать. Иначе в балансе банка возникнет дыра.
К тому же такой поход несправедлив по отношению к рублевым заемщикам. Ведь когда одни на свой риск брали ипотеку в валюте, получали поблажки в виде пониженной процентной ставки, другие — выплачивали по полной.
В то же время кредитные учреждения иногда выявляют у валютных заемщиков достаточно высокие доходы, для того чтобы ответить по своим обязательствам. У некоторых граждан даже обнаруживается иное жилье, продажа которого могла бы им помочь расплатиться по валютной ипотеке.
Таким образом, они все прекрасно осознавали, подписывая кредитный договор. И почему тогда их финансовый негатив и последствия независящих факторов должны переноситься на банк?
Подобную логику отстаивания своей правоты решила применить, по всей видимости, и «Транснефть». Дескать, виновата не она, пойдя на соглашение с непросчитанными рисками, а мировая конъюнктура. Ну а расплатится за это Сбербанк, который должен лишиться честно заработанных на сделке средств.
И если, как утверждают в трубопроводной компании, они не знали, как работать с деривативами, то здесь вопрос прежде всего к работе менеджеров «Транснефти», а не к Сбербанку. «В этом случае им нужно уволить менеджеров, которые отвечают в компании «Транснефть» за управление валютными рисками, и нанять других, потому что это исключительно их просчет», — считает адвокат, старший партнер компании Forward Legal Алексей Карпенко. Эксперт уверен, что Сбербанк, как и любой банк подобного масштаба, заключая такие сделки, как профессиональный участник рынка предупреждал «Транснефть» о всех рисках, и «Транснефть», заключая подобного рода сделку, намеренно хеджируя свои валютные риски, должна была знать, что вероятен сценарий, при котором курс доллара превысит те барьеры, которые были обозначены в сделке. «В этом, собственно говоря, и суть хеджирования риска, и суть дериватива, по сути, это пари, и это всегда оценка вероятности — наступит то или иное событие или не наступит, в данном случае речь идет о валютных курсах», — говорит Карпенко.
Более того, признав «Транснефть» слабой стороной, суд тем самым не только дезориентирует участников, но и создает риски для российского рынка внебиржевых производных финансовых инструментов. Так, банкиры, которые предлагают сложные производные инструменты, теперь попросту в замешательстве — они не знают, действительны ли их ранее заключенные сделки. Ведь любой их партнер, отталкиваясь от прецедента с «Транснефтью», может назвать себя «слабой стороной» и умыть руки с точки зрения выполнения своих обязательств.
Как предупреждают эксперты, такой судебный случай чреват негативными последствиями для всего банковского сектора. Могут разгореться нешуточные корпоративные споры, в результате которых банкам грозят убытки на 1 трлн рублей. А вместе с ними финансовые сложности испытает вся российская экономика, которая и без того находится под давлением западных санкций.
Причем США и ЕС и не думают ослабить хватку — ограничения только ужесточаются. Отечественные банки и так испытывают сложности в кредитовании. А подобные судебные прецеденты только усугубят ситуацию. Решение по иску «Транснефти» явно не обрадует инвесторов, а скорее укрепит их желание выйти из российского капитала, что, собственно, уже наблюдается. За первые пять месяцев иностранцы вывели из нашей страны около $2 млрд. Особенно много денег утекло за последний месяц — и громкие корпоративные споры сыграли свою роль, считает вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей Игорь Юргенс.
И, наверное, те недоброжелатели России, которые пробивают на Западе идею продления и ужесточения санкций, могут довольно потирать руки: ведь и Сбербанк, и «Транснефть» находятся под санкциями — их возможности кредитоваться за рубежом сильно ограничены, при этом они еще грызутся дома.
В результате несладко придется всей российской экономике, которая сейчас остро нуждается в притоке инвестиций. А вместе с ней пострадает, как обычно, население. Наши соотечественники вынуждены будут потуже затянуть пояса.
Таким образом, спор «Транснефти» и Сбербанка отчетливо демонстрирует, как из-за одного неверного судебного решения вся российская экономика (а с ней и благосостояние рядовых граждан) может разрушиться как карточный домик.