Только по сути

Трудно встретить хотя бы одного успешного бизнесмена, никогда не сталкивавшегося с судебной системой, как минимум — с арбитражным разбирательством. По большому счету споры и арбитраж — неотъемлемая часть бизнеса. Хочется, чтобы судебный процесс был удобным и предсказуемым. Но в России его трудно назвать таковым: длительное рассмотрение дел; бесконечное ожидание начала заседания в узких темных коридорах с неудобными скамейками; нежелание, а в некоторых случаях и неспособность судей вникать в важные аспекты спора и прочие «радости». Наиболее показательным примером является Москва, где количество рассматриваемых арбитражных дел почти в три раза больше, чем в среднем по России, и продолжает расти — в 2019 году количество разрешенных споров может превысить 2 млн после около 1,8 млн дел годом ранее. В итоге на рассмотрение дела судье нередко остается 5–10 минут, так что о качественном судопроизводстве речи быть не может.

Помочь решить проблему могло бы создание системы частных третейских судов. Однако, хотя закон о третейских судах был принят в России еще в 2002 году, работающей системы до сих пор нет. Возможно, ситуацию изменят к лучшему поправки в закон «Об арбитраже», упрощающие создание третейских судов и передающие их в ведение Минюста. Они вступили в силу в конце марта.

Новая версия закона ликвидирует многочисленные «карманные» третейские суды, в объективности и беспристрастности которых были большие сомнения. Теперь закон разрешает создавать третейский суд, а также постоянно действующее арбитражное учреждение только после согласования с Министерством юстиции.

Тайна, скорость, качество

Пока в России число споров, которые разбирают частные суды, невелико, хотя и неуклонно растет. Для сравнения, в США доля коммерческих споров, рассматриваемых третейскими судами, доходит до 60%. Более того, решения частных судов без проблем признаются зарубежными судебными инстанциями, что обеспечивает исполнение судебных решений. Нью-Йоркская конвенция 1958 года гарантирует упрощенное исполнение решения третейского суда более чем в 150 странах (между тем даже решения российских государственных судов за рубежом зачастую не признают). В России третейский суд мог бы разгрузить государственные суды, стимулировать деофшоризацию капитала, а также повысить привлекательность российской юрисдикции для зарубежных инвесторов, предоставив им привычный инструмент решения споров.

Плюсы третейских судов очевидны. Во-первых, это конфиденциальность разрешения спора. Информация о решении по делу не публикуется, в то время как в государственном арбитраже такие сведения общедоступны и могут негативно отразиться на деловой репутации участников спора. Это особенно актуально для компаний, размещающих свои ценные бумаги на фондовом рынке.

Во-вторых, стороны могут выбрать квалифицированных и авторитетных арбитров с учетом особенностей дела. В число арбитров может войти специалист в конкретной сфере бизнеса: строительство, финансы, энергетика, цифровая экономика. Причем таким арбитром необязательно должен быть кандидат, предлагаемый третейским судом. Стороны вправе пригласить специалиста, в чьей компетенции и независимости уверены.

В-третьих, это скорость и эффективность рассмотрения спора. Суд начнет заседание вовремя, а арбитры выделят для рассмотрения спора целый день, не откладывая заседание ради других дел. Арбитры заинтересованы в том, чтобы стороны максимально полно изложили свои позиции: арбитры не будут прерывать выступления, как зачастую случается в государственных судах. А еще стороны могут определить, что решение третейского суда окончательно и не подлежит обжалованию, что только способствует скорейшему разрешению спора.

Недоверие суда

Однако на этом преимущества кончаются и начинаются барьеры, которые мешают реализовать потенциал третейских судов. Рассмотрение спора в третейском суде может быть в разы дороже, чем в государственном. Если в государственном размер госпошлины ограничен 200 тыс. руб., то потолок третейского сбора отсутствует. Еще большей проблемой является сохраняющееся недоверие государственных судов к решениям третейских. Несмотря на независимость третейского разбирательства, последнее слово все равно остается за государственным судом. В определенных случаях он может отменить решение третейского арбитража или отказать в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение. Сделать это можно на обтекаемом основании — «нарушение публичного порядка Российской Федерации».

По общему правилу под «публичным порядком» понимаются фундаментальные правовые принципы, основы общественного строя России. Это довольно широкая оценочная категория, которую суд применяет по собственному усмотрению, разнообразно и непредсказуемо. Встречаются случаи, когда суды отказываются легализовать третейское решение о взыскании долга из договора поставки, если сочтут, что истец не доказал право собственности на предмет поставки. Даже если стороны не возражают, что поставка была, суд все равно может признать, что отношения контрагентов носили фиктивный характер.

Но ситуация начинает исправляться. Как раз Минюст в отчетах Совета по совершенствованию третейского разбирательства обратил внимание на слишком свободное применение категории «публичного порядка». По нашим оценкам, число отказов в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решений третейских судов за последнее время снизилось примерно на 30%.

Но вот что делать с так называемой неарбитрабельностью некоторых споров — вопрос по-прежнему открытый. Третейский арбитраж не уполномочен рассматривать некоторые категории дел. К их числу относятся дела о банкротстве, отдельные категории корпоративных споров, споры, связанные с правом собственности на недвижимое имущество. Впрочем, и в этой сфере есть осторожный прогресс: например, в январе 2019 года Верховный суд указал на возможность рассмотрения третейскими судами дел о закупках госкомпаний.

Но надо помнить, что третейские суды никогда не заменят государственный арбитраж, например в делах с так называемой высокой концентрацией общественно значимых публичных элементов. Примерами таких дел являются споры о признании недействительными мер государственных органов, споры об установлении фактов, имеющих юридическое значение, судебные случаи из административных правоотношений. Однако сам механизм третейского разбирательства намного удобнее и эффективнее государственной судебной системы, так что стандарты работы и администрирования споров, задаваемые третейскими судами, в будущем могут быть частично переняты и государственными. Как только доверие к третейским судам достигнет определенного уровня (напомню, что для обращения в третейский суд необходим договор обеих сторон о согласии на рассмотрение их спора частной судебной инстанцией), процесс развития частной судебной практики начнет догонять развитые страны.