Только по сути

Какие основные события в судебной практике 2020-го года Вы бы выделили в первую очередь?

Валерий Еременко, партнер, руководитель судебно-арбитражной практики АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» (АБ ЕПАМ):

— Главными, безусловно, стали изменения, которые привнесла в нашу жизнь пандемия: все перешли на удаленный формат работы, а почти двухмесячная приостановка в работе судов и последующее рассмотрение дел с разного рода ограничениями поставили юристов и бизнес в небывалые обстоятельства. Дали о себе знать ограничения на командировки — у нас, например, традиционно большой объем дел, рассматриваемых в региональных судах.

С начала острой фазы скорость, с которой приходилось реагировать на изменения, не позволяла юристам расслабиться ни на минуту: интенсивность законодательных изменений зашкаливала — пришлось «бежать вдвое быстрее, чтобы только оставаться на месте».

«Коронаправо» стало новой областью экспертизы для юристов буквально всех специализаций. Кроме того, суды стали активнее использовать обеспечительные меры и приостанавливать действия судебных актов, что позволяло сохранить статус-кво в текущих судебных процессах.

Еще одним важным новшеством судебной практики стало, как ни парадоксально, появление института внесудебного банкротства.

Григорий Захаров, управляющий партнер Orchards:

— В связи с пандемией и судебным локдауном, а также на фоне подготовки и реализации кадровых перестроений на руководящих должностях олимпа экономического правосудия, судебная практика 2020 года скорее закрепляла тенденции года предыдущего. Определенно знаковыми следовало бы признать постановление Пленума ВС РФ о прекращении обязательств, а также два процессуальных пленума о порядке рассмотрения споров в апелляции и кассации. При этом времена такие, что наибольшее влияние на правоприменение я ожидаю от утвержденного в июле Обзора практики по противодействию незаконным финансовым операциям.

Алексей Карпенко, старший партнер Forward Legal:

— В 2020 году мы отмечаем рост числа корпоративных споров с участием государства на стороне истца. Сюда можно отнести как минимум споры о лишении права голоса акционеров Соликамского магниевого завода и Ловозерского ГОКа, споры об оспаривании сделок с акциями «АГД-Даймондс», спор об истребовании акций Башкирской содовой компании в государственную собственность.

Важным событием я назвал бы принятие Обзора судебной практики ВС РФ об участии аффилированных кредиторов в делах о банкротстве. Этот документ содержит совершенно новые правовые позиции, которые в ближайшие годы заметно повлияют на соответствующую судебную практику.

Сергей Савельев, партнер Saveliev, Batanov & Partners:

— Я бы выделил три момента. Во-первых, с подачи ВС РФ появился целый институт понижения в очередности требований кредиторов (субординация), и он активно применяется судами. Во-вторых, продолжается рост споров по привлечению контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. В-третьих, ВС РФ активизировался в части рассмотрения корпоративных споров.

Татьяна Стукалова, сопредседатель коллегии адвокатов «Регионсервис», глава практики частных клиентов:

— В числе событий, претендующих на статус новых трендов, я назвала бы три. Первый — расширение и глобализация практики банкротства. Зачастую «банкротные» проекты крупнее прочих по финансовой оценке и затрагивают другие области юридической практики: корпоративные споры и уголовные дела. Так, например, 10 ноября Апелляционный суд оставил в силе определение суда первой инстанции об отказе в субординации требований банка к нашему клиенту на сумму свыше 40 млрд руб.

Второй тренд: стало больше природоохранных и экологических вопросов, связанных с деятельностью крупных, преимущественно добывающих или перерабатывающих природные ресурсы предприятий.

Третья, но не последняя по значению тенденция — стабильность роста запросов на защиту по уголовным делам. В этом году в этой области случались и хорошие новости, например пересмотр приговора футболиста Александра Кокорина.

Насколько ваша фирма оказалась готова к переходу на почти полное дистанционное обслуживание и как пандемия отразилась на обращениях клиентов? В каких областях практики выросло число клиентских запросов? Различаются ли запросы на услуги и насколько существенно для российского и иностранного бизнеса?

Валерий Еременко:

— Еще до начала официального карантина все бюро одномоментно перешло на удаленный формат работы, благо вся инфраструктура была подготовлена: от полного комплекта СИЗ для всех сотрудников и членов их семей и нанятых в штат профессиональных медицинских консультантов до технического оснащения и ПО. Процесс не останавливался ни на минуту, работать можно было из любой локации — это впечатляло и вдохновляло одновременно.

Что касается организации процесса, то в бюро еще до начала острой фазы был создан оперативный штаб, который обеспечивал принятие всех стратегических решений. А традиционно сильная IT-поддержка позволила нам безболезненно решить вопросы безопасности данных и коммуникации. Благодаря этому переход на дистанционный формат никак не сказался на качестве и скорости правовой поддержки.

Традиционно остаются востребованными судебно-арбитражная, уголовная практика, практика энергетики и тарифного регулирования, законотворческая, антимонопольная, налоговая практика, а также наша практика английского права и специальных ситуаций. По сложным комплексным проектам, которые традиционно ведет ЕПАМ, работа продолжалась в плановом режиме.

В целом по рынку приостановка авиасообщения и почти полный локдаун во многих странах сказались на зарубежном бизнесе в России: спрос на юруслуги со стороны иностранцев снизился.

Григорий Захаров:

— Переход на дистанционный формат не вызвал каких-либо особых сложностей и даже позволил переосмыслить некоторые подходы к организации работы. При текущем уровне развития технологий ежедневное присутствие в офисе (в тестовом режиме мы вернулись к нему в августе) для юридического бизнеса скорее традиция, которую вполне реально гибко трансформировать без потери качества продукта и даже с экономией как минимум времени. Клиентские запросы в апреле—мае в большинстве своем были из разряда «на подумать», в июне новые конфликты только начинали созревать и обостряться, а вот июль и август уже показали хороший рост конкретных задач в сфере разрешения споров.

Алексей Карпенко:

— Почти все сотрудники Forward Legal и до пандемии периодически работали из дома. Обычно это происходило в периоды общей высокой загрузки — завершения крупного проекта или подготовки к сложному суду. Во всех этих случаях траты времени на дорогу до офиса были слишком обременительны, и переход на удаленку дался относительно легко. Однако с точки зрения рабочего процесса в целом сам режим был единодушно признан малоэффективным. Столь нужные в работе судебных юристов креатив, энергетика командной работы и обмен идеями плохо приживаются в Skype или Zoom. Нам не понравилось. И 12 мая, как только заработали суды, мы вернулись в офис.

Мы судебные юристы по сложным спорам, поэтому даже карантин не привел к изменениям спроса на наши услуги: он вырос, а не упал. Клиенты, как постоянные, так и новые, регулярно обращались по различным аспектам судебно-претензионной работы, оценивали вероятность и перспективы споров с партнерами или контрагентами, инициировали новые иски как в российских, так и зарубежных судах. Особых различий в запросах между иностранными и российскими клиентами я не заметил.

Сергей Савельев:

— Так или иначе, судебные юристы трудятся дистанционно не в полной мере. Поскольку суды, за исключением нескольких весенних месяцев, все-таки работали, мы участвовали в очных заседаниях и часто бывали в офисе. С закрытием судов объем работы временно упал, но быстро восстановился. Так что особых затруднений не было.

Татьяна Стукалова:

— Весной, летом и осенью нам пришлось переоценить необходимость многих привычных практик, таких как крупные мероприятия и расширенные совещания. Адвокаты не могут полностью перейти на дистанционное обслуживание, однако все сотрудники, характер работы которых это позволял, находились в удаленном режиме.

Задачи и проблемы, связанные с пандемией, возникли перед клиентами почти из всех отраслей, затронув и лидеров промышленности — в части трудового, налогового права, договорных правоотношений и корпоративных конфликтов, и крупный ритейл — в первую очередь по вопросам арендных отношений, и отрасль фармацевтики — в связи с аспектами интеллектуальной собственности. Пожалуй, пандемия не сказалась только на практике уголовного права, работа по которой все это время шла в неизменном насыщенном режиме.

Люди не прекратят спорить, в каких бы условиях они ни находились, и не прекратят развивать свой бизнес, а для этого нужны надежные юридические консультанты. В целом мы не увидели существенных различий в запросах на услуги со стороны российского и иностранного бизнеса.

Увеличение количества споров — закономерное следствие любых кризисных явлений, согласны ли вы, что текущий год не стал исключением? По вашим наблюдениям, в каких отраслях экономики заметна тенденция к увеличению комплексных экономических споров?

Валерий Еременко:

— Время для выводов еще не пришло. Но появилась новая категория споров с Роспотребнадзором и местными органами власти, связанная с ограничениями в работе бизнеса, вводившимися в определенный период. Эти ограничения далеко не всегда объясняются логикой и нормами права, поэтому количество споров в этой области только растет.

К лидерам по количеству комплексных экономических споров сейчас можно отнести банковский сектор. Что касается бизнеса вообще, мы, вопреки ожиданиям, пока не видим массового нарушения обязательств и обращений в суды: все очутились в схожем положении, и стороны стали чаще договариваться.

Интересно, что число корпоративных споров по сравнению с прошлым годом уменьшилось. Отчасти это связано и с нестабильной экономической обстановкой на фоне пандемии — похоже, коммерсанты предпочитают вкладывать силы и средства в спасение бизнеса, а не в судебные разбирательства. Но уже существующие споры стали крупнее и сложнее.

Пандемия еще не закончилась, поэтому можно ожидать дальнейшего роста споров, особенно в сфере банкротств и корпоративных конфликтов, но, скорее всего, не раньше, чем деловая активность приблизится к «докризисному» уровню.

Григорий Захаров:

— Не вижу тех отраслей, которые избежали бы кризисных последствий, хотя Росстат приводил данные о росте в сельском хозяйстве. В тех секторах экономики, где государство и государственно ориентированные игроки не доминируют, споров, в том числе комплексных, станет предсказуемо больше. Высокие биржевые котировки обостряют корпоративные конфликты, низкий спрос запускает передел рынка через банкротство. Иллюстрации последнего тезиса — золото и уголь. Ключевыми субъектами в большинстве многомиллиардных переделов рынка выступают крупные государственные банки, и этот тренд будет только усиливаться. Никто не отменял и рандомности возникновения напряжения вокруг тех или иных активов под воздействием внезапных факторов: трагическая гибель основного акционера, крупнейший разлив нефтепродуктов или обострение разногласий с экоактивистами.

Алексей Карпенко:

— В любой сложный год независимо от причин кризиса растет количество судебных споров. Основных причин, на мой взгляд, две. Во-первых, в тяжелые экономические времена многие бизнесы не справляются с управлением и допускают ошибки, которые приводят к спорам. Во-вторых, кризис провоцирует падение доходов во многих отраслях экономики, компании и предприниматели предпочитают перекладывать потери на партнеров и контрагентов. Рост споров в этом году наблюдается прежде всего в сферах арендных отношений, перевозок, инвестиций и налогов.

Сергей Савельев:

— Увеличение количества споров подтверждается статистикой ВС РФ, растет и цена исков. Банки чаще предъявляют иски к заемщикам и прибегают к банкротным процедурам. Появилась отдельная категория споров по искам ЦБ о взыскании убытков с бывших менеджеров банков, попавших в санацию. Но количество споров возрастает по категориям дел, а не по отраслям экономики.

Татьяна Стукалова:

— На рынке юридических услуг возросло количество запросов в банковском секторе, в сфере оказания медицинских услуг. Задачи по отсрочке всевозможных платежей и решению конфликтов в сфере трудовых отношений также возникают почти в каждом секторе экономики.

Какие ключевые изменения законодательства и знаковые судебные споры кажутся вам наиболее важными с точки зрения их влияния на практику арбитражных судов в 2020 году?

Валерий Еременко:

— Все «ковидное законодательство» так или иначе сказалось на судебной практике этого года.

Введенный в начале апреля мораторий на банкротство поменял правила игры в этой сфере. Большинство докризисных договоров, особенно арендных, не было заточено под сложившуюся ситуацию. Апрельские разъяснения ВС РФ о применении правил форс-мажора при неисполнении обязательств в период пандемии были своевременными и позволили юристам и бизнесу правильно структурировать отношения.

Также произошли сдвиги в нормативном регулировании фармотрасли: заработал механизм дистанционной торговли и цифровой маркировки лекарственных препаратов, упростился порядок госрегистрации лекарств для лечения опасных заболеваний и в условиях ЧС.

Григорий Захаров:

— Судебные споры, способные стать знаковыми, финализируются на дистанции следующего года. До весеннего арбитражного карантина каких-то революционных правоприменительных решений по резонансным делам не наблюдалось — отчасти это объяснялось ожиданием кадровых перестановок на руководящих должностях в судебной системе.

Точно следует выделить принятие ВС РФ долгожданного Обзора о субординации требований контролирующих и аффилированных лиц в банкротстве. При этом в обзор вошли позиции, которых раньше вообще не было в практике, например определение специальной очереди для внутренних кредиторов в реестре требований.

По следам пандемии практически все сферы экономики потребовали оперативного вмешательства законодателя. Одной из ключевых законодательных новелл стало внесение изменений в Закон о банкротстве, а также принятие Постановления правительства РФ об установлении моратория на банкротство отдельных хозяйственных обществ. Также следует выделить два «ковидных» обзора, принятых Президиумом ВС РФ 21 апреля 2020 года и 30 апреля 2020 года, которые также разъясняли ряд насущных правовых вопросов в условиях ограничений.

Алексей Карпенко:

— В 2020 году основное внимание законодателя было направлено на принятие антикризисных мер на фоне пандемии. Из основных новелл, не касающихся коронавируса, можно выделить введение внесудебного банкротства физических лиц, новый подход к добросовестности приобретателя недвижимого имущества и новое законодательство в сфере инвестиций: категоризация инвесторов, цифровые финансовые активы.

Сергей Савельев:

— Среди знаковых законодательных изменений — Обзор ВС РФ по субординации в банкротстве. Среди споров — первые решения о взыскании убытков с менеджеров банков за их санацию (Московский индустриальный банк, банк «Открытие»).

Татьяна Стукалова:

— Ключевые изменения законодательства и знаковые судебные споры, которые могут повлиять на практику арбитражных судов в 2020 году, безусловно, будут. Увидим, какие именно практикообразующие дела станут этим драйвером. В первую очередь, как мне кажется, общепризнанное понятие форс-мажора должно очень гибко трансформироваться с учетом обстоятельств, в которые в целом попадает все государство. На мой взгляд, законодатель должен разделить и предусмотреть такие обстоятельства для всех субъектов правоотношений — это основное. Как следствие, это приведет к изменениям императивных норм по всем отраслям права.

Какой спор (группу споров) из собственной практики текущего года вы бы отметили в качестве значимых?

Валерий Еременко:

— Исходя из нашей практики, я бы отметил споры, связанные с охраной авторских прав и принудительной лицензией в фармотрасли. Яркий пример — конфликт производителя дженериков с компаниями Big Pharma.

В топе дела о привлечении к субсидиарной ответственности топ-менеджеров. Практика показывает, что сегодня по долгам компании к ответственности может быть привлечен не только гендиректор и руководящий состав, но и любой, кто несет ответственность за принятие решений, вплоть до родственников и наследников.

По части споров в области экологии нарабатывается практика возмещения вреда окружающей среде в натуральной форме в противовес принятым ранее преимущественным денежным компенсациям.

Из-за пандемии государство усилило контроль бизнеса и граждан с помощью современных технологий. Несмотря на понятную мотивацию, это не могло не обострить проблему защиты персональных данных, что, соответственно, привело к увеличению запроса на судебное оспаривание таких избыточных ограничительных мер.

Уголовно-правовые риски для бизнеса по-прежнему остаются одной из актуальных проблем, и такие дела не исчезают с радаров.

Григорий Захаров:

— За прошедший год можно выделить несколько основных блоков нашей работы. Во-первых, корпоративные споры, вместившие в себя как разногласия между собственниками бизнесов, так и исчисляемые миллиардами претензии к бывшему топ-менеджменту. Причем не только по следам санации кредитных организаций, но и в масштабах работающих производственных корпораций. Уверен, что сейчас после двух волн пандемии этот сегмент споров будет только расти.

Второй блок — экологическая повестка, которую составили крупные иски надзорных органов в сфере природопользования о компенсации вреда, оспаривание бизнесом начисленных платежей, споры по безлицензионной добыче, а также комплексные разногласия бизнеса и органов власти о возможности ведения самой разной — от добычи и розлива минеральной воды до хранения и переработки мусора — производственной деятельности на землях определенных категорий.

В качестве третьего блока стоит назвать споры из масштабных строительных проектов по созданию объектов железнодорожной и энергетической инфраструктуры, возведению мостов, модернизации производственных мощностей для нужд фармацевтической, космической промышленности, а также ритейла. Наконец, традиционно много банкротных кейсов со всей широтой палитры задач в условиях формирования новых правоприменительных подходов по субординации и сальдированию.

Алексей Карпенко:

— Я бы отметил спор ПАО «Россети Ленэнерго» против ОГК-2 о взыскании 4,5 млрд руб. за оказание услуг по резервированию мощности — не из-за суммы, а из-за причины. «Ленэнерго» попыталось пересмотреть сложившуюся между сторонами практику расчетов со ссылкой на императивную норму закона. Суды применили эстоппель, и, на мой взгляд, это яркий пример, когда наши суды отошли от формалистского подхода и попытались глубже понять предпринимательские отношения спорящих сторон, что не может не радовать.

Не могу не упомянуть группу споров вокруг активов группы «Росгосстрах». В Президиуме ВС РФ нам удалось защитить интересы компании и отменить явно незаконные акты нижестоящих судов, которые отказались признать недействительными лицензионные договоры. Спор примечателен не только тем, что это первый случай, когда председатель ВС РФ воспользовался своим правом передать спор на рассмотрение Президиума. Не менее важно, что высшая судебная инстанция обратила внимание на явно поверхностный и формальный подход, избранный нижестоящими судами.

Сергей Савельев:

— Мы сопровождаем споры по искам ЦБ, банков «Траст» и «Открытие» к бывшим менеджерам Бинбанка и Рост-банка о взыскании убытков на сотни миллиардов рублей, а также четыре большие мировые сделки по английскому праву, которыми был закрыт ряд комплексных судебных споров и иных претензий.

Татьяна Стукалова:

— Я выделила бы три актуальных и трендообразующих спора.

В конце октября адвокаты Коллегии выиграли суд, который вели несколько лет в интересах гарантирующего поставщика электроэнергии АО «Новосибирскэнергосбыт»: Арбитражный суд Новосибирской области отказал в удовлетворении требований оппонента о взыскании 769,5 млн руб. убытков.

Также в этом году коллегия представляла интересы операторов железнодорожного подвижного состава — компаний «Максима Логистик» и «Эколайн» — в комплексе споров, вытекающих из договоров аренды с собственником подвижного состава ООО «Железнодорожные активы». В судах рассматривается порядка трех десятков дел, финансовая оценка которых превышает 10 млрд руб. В части требований по договорам аренды этот спор характерен для нашего времени.

Раскрывая тему экологических споров, приведу в пример судебное дело о лицензии на эксплуатацию Терсинского месторождения минеральных вод. Арбитражный суд Западно-Сибирского округа оставил без изменения судебные акты, которыми досрочное прекращение лицензии процессуального оппонента на эксплуатацию месторождения было признано законным.

В текущих условиях на какой долгосрочной стратегии вы бы посоветовали сосредоточиться коллегам по рынку?

Валерий Еременко:

— Кризис однозначно изменил подход к организации работы и рабочего пространства. Похоже, что это долгосрочный тренд. Конечно, быстрее всего адаптируются те компании, которые смогли цифровизировать внутренние и внешние бизнес-процессы, а также те, кто следует рекомендациям Роспотребнадзора.

Вообще способность адаптироваться к ситуации, видеть в ней главное, умение играть по резко изменившимся правилам и находить эффективные стратегии — это искусство, которым юристы должны владеть виртуозно.

Григорий Захаров:

— Весна этого года показала, что долгосрочные стратегии условны. В части большей технологичности и гибкости форматов точно потребуется пересмотреть приоритеты. Истории для мозговых штурмов и ручной сборки никуда не денутся, а вот объем линейных задач в сфере разрешения споров — взыскания и банкротства — предсказуемо возрастет. Крепкий командный костяк должен обеспечивать реализацию нестандартных кейсов, а для потоковой работы оптимальным будет формат проектного взаимодействия, который даст дополнительные шансы нашей молодежи.

Алексей Карпенко:

— Нужно работать над повышением качества услуг — это лучшая стратегия во все времена, тем более в кризисные. Клиенты становятся все требовательнее, сложнее расстаются с деньгами и хотят видеть высокий уровень экспертизы, реально отличающий консультанта от внутренних юристов клиента. Выживет тот, кто докажет клиентам, что в его услугах есть высокая добавленная стоимость и затраты окупят себя. Информация о том, кто действительно чего-то стоит, быстро разносится по рынку, и только неустанная работа над качеством услуг обеспечит устойчивый спрос в кризисное время.

Сергей Савельев:

— У российских игроков большие проблемы с самоидентификацией — в целом, а не только в текущих условиях. Важно определиться, чем вы отличаетесь от тысяч других юридических фирм в России, кто ваши клиенты и каковы ваши ценности.

Татьяна Стукалова:

— Поскольку в кризисные времена юристы-инхаусы часто сокращают расходы на внешних консультантов и нанимают юридические фирмы лишь в случае крайней необходимости, нам и коллегам по рынку важно сохранить своих клиентов и поддержать их в сложных экономических условиях: не только оптимизировать подходы к решению текущих и нестандартных комплексных вопросов, но и пересмотреть подход к ценообразованию.

 

← Назад