Только по сути

Существующая процедура Центробанк не устраивает: она нацелена на привлечение к ответственности бенефициаров финансовых организаций и возмещение ими ущерба постфактум – когда у компании или банка уже отозвана лицензия либо они проходят процедуру оздоровления. Но за это время их бенефициары успевают вывести активы. Об идее изменить эту процедуру впервые заявил 15 октября на пленарном заседании Госдумы зампред Центробанка Владимир Чистюхин.

«ЦБ хочет стать мегарегулятором, который имеет право сначала действовать, а потом пусть заинтересованные лица оспаривают эти действия», – замечает партнер юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Дмитрий Клеточкин. Центробанку уже приходилось внезапно обнаруживать реальных владельцев финансовых компаний. Например, в течение двух лет Центробанк, по словам Чистюхина, не знал конечного собственника «Росгосстрах жизни» (сейчас – «Капитал лайф»). Он стал ему известен только в мае 2018 г., когда Евгений Гинер, президент футбольного клуба ЦСКА, публично назвал себя владельцем компании, до этого с 2016 г. по документам им значился Алхас Сангулия, давний партнер и друг бывшего владельца «Росгосстраха» Данила Хачатурова.

А недавно регулятор сообщил, что выявил «согласованные действия» по выводу активов из неформальной группы страховых компаний «Респект», «Опора», «Наско», «Ангара» и «Трудстрах» их бывшими собственниками и руководством. У всех компаний отозваны лицензии. Ущерб от деятельности «Наско» составил 4,2 млрд руб., «Респекта» – 3,3 млрд, «Опоры» – 1 млрд, «Ангары» – 1,6 млрд, писал РБК со ссылкой на данные Центробанка из материалов уголовного дела против Александра Кондратенкова. Источники РБК, знакомые с материалами дела, называли его конечным бенефициаром этих четырех компаний, однако сам Кондратенков все это отрицает.

Желание Центробанка самостоятельно, подобно следователям, устанавливать реальных собственников создает риски для бизнеса, замечает партнер адвокатского бюро А2 Михаил Александров: «ЦБ хочет стать финансовой полицией?» Ошибка Центробанка, по его словам, может дорого обойтись пострадавшим – им придется оспаривать действия регулятора, рискуя тем временем потерять бизнес и лишиться репутации. Не ясно, по каким параметрам Центробанк будет выявлять реального собственника банка, опасается сотрудник крупного банка. Если у Центробанка есть информация о реальных владельцах финансовой организации, которые выводят ее активы, то он должен направить ее правоохранительным органам, считает партнер FMG Group Михаил Фаткин.

Центробанк предпочел бы административный порядок блокировки, чтобы действовать как ФНС, полагает Клеточкин. Налоговики для этого направляют уведомление о блокировке в банк, а тот исполняет их решение в течение дня. Налоговики часто пользуются своими полномочиями, рассказывает партнер Taxology Алексей Артюх, случается, что потом компании требуют возместить ущерб за необоснованную блокировку. Центробанк не должен действовать как налоговики, уверен Александров: обязанность платить налоги возникает в силу закона, а вот собственники компании несут за нее гражданско-правовую ответственность. Предоставление Центробанку полномочий требовать ареста имущества недобросовестных собственников финансовых компаний может стать эффективным способом борьбы с выводом активов, говорит адвокат юрфирмы Forward Legal Данил Бухарин, но окончательное решение должен принимать только суд.

Как государство и бизнес судятся с банккирами

Центробанк судится с бывшими владельцами банков. Например, летом, спустя два года после начала санации, от имени «ФК Открытие» он подал иск к бывшему совладельцу банка Вадиму Беляеву и топ-менеджерам о взыскании потраченных на санацию средств на рекордные 300 млрд руб. С похожим иском на 282 млрд руб. к бывшим собственникам, братьям Алексею и Дмитрию Ананьевым, и к бывшим топ-менеджерам – в суд обратился и Промсвязьбанк.

Юристы считают излишним усиление полномочий Центробанка. Не ясно, какими могут быть основания и обстоятельства для иска о возмещении убытков, если банк еще работает, говорит сотрудник крупного банка: если Центробанк заблокирует счета собственника такого банка, то следующим шагом станет, видимо, отзыв лицензии. Сейчас регулятор действительно не может требовать обеспечительных мер, пока у компании или банка действует лицензия, – сделать это он может при ее отзыве или санации, говорит Бухарин, так, например, произошло с бывшими собственниками «ФК Открытие». Однако у регулятора есть возможность в один день отозвать лицензию и ввести временную администрацию, говорит Клеточкин, а она вправе предъявить иск прежнему руководству и просить об обеспечительных мерах. В случае банкротства сразу после его начала может быть подан иск о привлечении к субсидиарной ответственности с ходатайством об обеспечительных мерах, продолжает он, но Центробанк не всегда пользуется этой возможностью. Кроме того, после отзыва лицензии до обращения в суд с иском о взыскании убытков есть возможность просить суд о предварительных обеспечительных мерах, говорит Клеточкин.

Вряд ли предложенный Центробанком механизм поможет оперативно предотвращать вывод активов, считает Клеточкин: опытные банкиры умеют скрывать незаконные операции и Центробанк обычно долго не реагирует. Вместо того чтобы более эффективно использовать имеющиеся возможности, Центробанк хочет новых полномочий, замечает он. Такое их расширение может создать коррупционные риски, предупреждает Фаткин. Появится широкий простор для злоупотреблений, согласен Клеточкин, Центробанк уже сейчас обладает огромными полномочиями, а в случае принятия таких поправок они станут безграничными.