Только по сути

В декабре 2020 года, когда суд удовлетворил иск прокуратуры об истребовании акций АО «Башкирская содовая компания»[1], в воздухе витали страхи того, что теперь это откроет «ящик пандоры» и государство начнет массовый пересмотр итогов приватизации. Это было не первое знаковое дело, еще свежи были в памяти события 2014 года, когда государство забирало акции ОАО «АНК «Башнефть»[2]. Тем не менее, уже тогда было ощущение, что теперь красные линии пройдены и нас ожидает волна споров с государством.

За делом БСК последовали споры об истребовании акций АО «Кучуксульфат»[3], ОАО «Соликамский магниевый завод»[4]. Но по-настоящему эти споры получили распространение только сейчас, когда заявлены требования в отношении акций АО «Метафракс Кемикалс»[5], ОАО «Сясьский целлюлозно-бумажный комбинат»[6], АО «Волжский Оргсинтез»[7], АО «Ростовский оптико-механический завод»[8], АО «Калининградский морской торговый порт»[9], долей в ООО «Радамант»[10].

Во всех этих делах иски прокуратуры были удовлетворены. Исключением стало лишь дело вокруг группы компаний Хайдельбергцемент, где загадочным образом 15.09.2023 прокуратура отказалась от иска[11]. Некоторых успехов ответчики добивались и раньше, но это были в основном локальные споры с региональной прокуратурой, как правило, в отношении конкретных объектов недвижимости, которые были внесены в уставный капитал приватизированных предприятий, поэтому их выборка не совсем репрезентативна.

Строго говоря, далеко не все перечисленные кейсы это дела о пересмотре итогов приватизации. Прокуратура предъявляет требования по трем ключевым основаниям:

1. нарушения, допущенные в ходе приватизации девяностых. Как правило, речь идет о том, что предприятие не могло быть приватизировано без специального решения Правительства РФ, а местные комитеты по управлению имуществом действовали с превышением своих полномочий;
2. нарушения, допущенные при приобретении акций (долей) компаний, имеющих стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства. В настоящее время в Закон № 57-ФЗ[12] внесли изменениям, согласно которым совершение таких сделок без предварительного согласования влечет возможность применения судом последствий недействительности в виде взыскания в доход РФ акций (долей) стратегического предприятия;
3. нарушения законодательства о противодействии коррупции[13], когда собственник не может представить доказательства приобретения имущества на законные средства. В этом случае принудительное изъятие имущества допускается на основании пп. 8 п. 2 ст. 235 Гражданского кодекса РФ[14].

Несмотря на различия в основаниях, у этих дел есть общие черты. И хотя уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Б.Ю. Титов не считает подачу исков прокуратуры системной проблемой[15], здесь есть, что обсудить.

Во-первых, в этих делах фактически не сработал институт исковой давности, хотя действующее гражданское законодательство не содержит изъятий для данной категории требований. Наличие сроков для защиты нарушенного права является одной из ключевых гарантий сохранения statusquo для отношений собственности. В более широком смысле это закладывает долгосрочные и фундаментальные риски для всего гражданского оборота.

К примеру, в деле об истребовании акций АО «Волжский Оргсинтез» приватизация состоялась в 1993 году и, несмотря на возражения ответчиков о том, что органы государственной власти непосредственно участвовали в приватизации, суд пришел к выводу о том, что реальная возможность предъявить исковые требования появилась у Прокуратуры только после выявления в ходе надзорных мероприятий нарушений порядка проведения приватизации.

В другом деле, где истребовались акции АО «Башкирская содовая компания», ответчики даже представляли результаты ранее проводившихся самой прокуратурой проверок, не выявивших нарушений. Однако позиция суда и здесь была бескомпромиссна.

Схожий подход встречается и в спорах по истребованию акций (долей) стратегов, где суды связывают начало течения срока исковой давности с моментом проведения той или иной проверки уполномоченным органом.

Такой подход создает крайнюю неопределенность в вопросе о том, когда орган государственной власти посчитает необходимым провести проверку и обратиться в суд за защитой своих прав. Потенциально «токсичными» становятся любые крупные предприятия, созданные в ходе приватизации. Сложно поверить в то, что в условиях зарождаемого и порой противоречивого регулирования, в ходе приватизации не были допущены те или иные нарушения. Отсутствие пресекательных сроков, а главное критериев, по которым принимаются решения о проведении проверок, создает атмосферу взаимного недоверия, негативно влияющего на здоровые процессы в экономике по привлечению инвестиций и развитию компаний.

Во-вторых, анализируемые дела вновь ставят вопрос о защите прав добросовестного приобретателя, который не знал и не мог знать о наличии пороков в сделках, предшествующих покупке актива. Позиция прокуратуры простая, будь то нарушения антикоррупционного или приватизационного законодательства, Закона № 57-ФЗ, ничтожность этих сделок влечет недействительность любых последующих актов по распоряжению спорными акциями (долями).

Однако, еще в 2003 году Конституционный суд РФ довольно точно высказался по этому поводу, указав, что права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п. 1 и 2 ст. 167 Гражданского кодекса РФ. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные ст. 302 Гражданского кодекса РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.)[16].

По мнению Конституционного суда РФ, иное толкование позволяло бы собственнику признавать недействительными все совершенные с его имуществом сделки, что нарушало бы гарантированные Конституцией РФ права добросовестного приобретателя.

У приведенного подхода имеются глубокие исторические корни, обеспечивающие прочность коммерческих сделок. Даже, если допустить, что при совершении первоначальной сделки были допущены нарушения, то для экономики страны в целом не только справедливо, но и выгодно защитить права добросовестного приобретателя, нежели восстанавливать права публичного собственника. В конце концов, у последнего есть и другие способы защиты, которые позволяют восстановить нарушенное право.

Отдельно нужно отметить, что после реформы гражданского законодательства виндикация в принципе является ненадлежащим способом защиты корпоративных прав. Тому есть, как общетеоретические причины, связанные с тем, что акции не являются вещами, а потому виндикация как вещно-правовой способ защиты неприменима к ним[17]. Так, и регулятивные, в гражданском законодательстве в ходе реформы появились специальные положения п. 3 ст. 65.2 и ст. 149.2 Гражданского кодекса РФ. Тем не менее, и применительно к долям участия, и применительно к акциям данные правила включает в себя защиту добросовестного приобретателя, при чем в более строгом варианте по сравнению с виндикацией. К примеру, бездокументарные ценные бумаги, приобретенные на организованных торгах, независимо от вида удостоверяемого права не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя. В анализируемых приватизационных делах суды последовательно делают вид, что такого регулирования просто не существует.

В-третьих, ни в одном из приведенных дел суды не исследовали вопрос о том, а должны ли ответчики получить компенсацию за те вложения, которые произвели в период осуществления корпоративных прав. Особенно ярко этот вопрос стоит применительно к приватизированным предприятиям, которые за тридцать лет могли трансформироваться в совершенно другие компании. Применительно к виндикации судам также следовало проверить тождество между тем, что когда-то государству принадлежало и тем, что истребуется сейчас. Известны случаи, когда государство забирало компании, которые за десятилетия нахождения в частных руках, успели построить или приобрести новые дорогостоящие производственные активы, модернизировать их.

Если бы суды применяли упомянутое выше специальное регулирование, то в соответствии с п. 3 ст. 65.2 Гражданского кодекса РФ лица, к которым заявлены требования о возврате утраченной доли, могли бы требовать справедливой компенсации. Более того, суд вообще мог бы отказать в возвращении доли участия, если это приведет к несправедливому лишению иных лиц их прав участия или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия. В этом случае лицу, утратившему помимо своей воли права участия в корпорации, лицами, виновными в утрате доли участия, выплачивается справедливая компенсация, определяемая судом.

Есть и другая проблема, которая пока что не показала себя в полный рост. Если в незаконной приватизации виноваты органы власти субъекта, а это повлекло причинение убытков добросовестным акционерам (участникам), то они вправе ставить вопрос об их компенсации в отдельном процессе. Тот факт, что сейчас мы не видим развитие этой практики совершенно не означает, что здесь поставлена точка.

Применительно к изъятию в доход государства акций (долей) стратегов, которые были приобретены с нарушением Закона № 57-ФЗ, то здесь открытым остается вопрос о том, почему вместо применения реституции, когда стороны приводятся в первоначальное положение, закон вдруг наделяет суд правом взыскать все в доход государства. То есть и покупатель, и продавец могут лишиться всего полученного, и это находится исключительно в области усмотрения суда. При этом критериями для принятия такого решения являются:

1. умышленный характер нарушения сторонами Закона № 57-ФЗ;
2. наличие или отсутствие рисков сохранения либо возникновения угрозы обороне страны и (или) безопасности государства.

Стоит признать, что это довольно эластичные формулировки, которые на практике могут не позволить защитить права частных лиц. Так, в деле об оспаривании сделок с акциями АО «Калининградский морской торговый порт» суд взыскал все полученное в доход РФ. Суд указал, что незаконное приобретение акций стратегического предприятия лицами, входящими в одну группу с недружественными иностранными инвесторами, противоречит основам правопорядка и нравственности. Применять иные последствия недействительности суд отказался.

Ответчики ссылались на то, что конечными бенефициарами иностранного акционера являлись граждане РФ, сам порт не подпадал под критерии общества, имеющего стратегическое значение, а стороны добровольно расторгли ничтожную сделку, чтобы вернуть акции российскому акционеру.

Не говоря о том, что мы не видим конкретных выводов суда относительно умысла сторон и реальных рисках угрозы обороне и безопасности государства, мне кажется несправедливым взыскание всего полученного в доход РФ, если покупатель готов вернуть акции российскому инвестору. Ведь именно в этом и состоит цель Закона № 57-ФЗ. При чем это не единственный случай, когда нарушители готовы добровольно и под контролем государства передать спорные акции(доли) российскому инвестору, однако не встречают поддержки со стороны уполномоченных органов и суда.

В-четвертых, приведенные дела вызывают обеспокоенность относительно процессуальных гарантий прав лиц, участвующих в деле. В одном из последних громких кейсов, связанных с обращением взыскания в доход РФ акций ПАО «ТГК-2», на рассмотрение дела ушло всего шестнадцать дней[18]. При этом в деле участвовало большое количество ответчиков, в том числе, иностранных. Прокуратура утверждала, что акции были приобретены на незаконно полученные доходы бывшего сенатора Леонида Лебедева[19], в связи с чем, подлежат принудительному изъятию.

Сложно поверить в то, что судье Ленинского районного суда г. Ярославля было настолько все очевидно, что в первом же заседании он установил все обстоятельства приобретения акций публичной энергетической компании на незаконные средства. Равным образом сложно представить, чтобы за это время ответчики могли успеть подготовить и представить позицию по существу спора.

Эта тенденция, в целом, начинает набирать обороты, и если на рассмотрение дела ОАО «Соликамский магниевый завод» у суда первой инстанции ушло больше семи месяцев, то рассмотрение дела об истребовании акций АО «Волжский оргсинтез» заняло ровно один месяц с момента подачи иска. В последнем случае суд отклонил:

1. многочисленные ходатайства ответчиков об отложении разбирательства для сбора доказательств, как направленные на затягивание сроков рассмотрения дела;
2. ходатайство об истребовании приватизационных материалов, указав, что обязанность по собиранию доказательств на суд не возложена;
3. ходатайство о вызове свидетелей, посчитав, что юридически значимые обстоятельства в этом деле не могут быть подтверждены свидетельскими показаниями;
4. ходатайство о назначении по делу комплексной финансово-экономической и химической судебной экспертизы, чтобы определить основную производственную деятельность предприятия на момент приватизации;
5. принятие встречного иска, посчитав, что он заявлен несвоевременно.

В других аналогичных спорах суды также отклоняли буквально все ходатайства, которые заявляли ответчики, но у них хотя бы была возможность поднять документы из архивов, собрать дополнительные доказательства. Все-таки речь идет о событиях тридцатилетней давности, к которым, как правило, текущие акционеры не имеют никакого отношения.

Стремление судов в ускоренном режиме рассматривать данные категории споров иногда приводит к парадоксальным ситуациям. Например, в том же деле ОАО «Соликамский магниевый завод» ответчики просили привлечь к участию в деле миноритарных акционеров, утверждая, что выводы о незаконности приватизации не могут не затронуть их прав. Прокуратура тогда заявляла, что это дело никак не касается миноритариев завода, ведь претензии у государства есть только к текущим ответчикам. Суд отказал в их привлечении, но буквально через несколько месяцев после вступления в силу решения, прокуратура инициировала новый иск об истребовании акций у пятисот тринадцати ответчиков-миноритариев[20].

Последний пример вызывает особое недоумение, ведь речь идет по сути о физических лицах, некоторые из которых непосредственно строили этот завод и получили миноритарные пакеты в ходе приватизации. Как они будут защищать свои права в новом процессе, если все обстоятельства, связанные с незаконностью приватизации уже установлены в другом решении и без них.

Как бы там ни было, но с учетом нарастающих тенденций отдельным компаниям стоит уже сейчас начать профилактическую работу по аудиту и сбору документов, касающихся приватизации и приобретения акционерами корпоративных прав. Наличие экстренной стратегии, охватывающей не только юридическое направление, может стать неплохим преимуществом в случае раскрытия риска.

Приведенные наблюдения, с одной стороны, получились довольно общими. Безусловно, в каждом деле есть своя специфика и свои причинно-следственные связи. С другой стороны, это наиболее тревожные тенденции, которые сейчас сопровождают споры об истребовании акций (долей) в доход государства. Было наивным полагать, что дело ОАО «АНК «Башнефть» 2014 года станет исключением. Еще более наивно считать, что получившая развитие практика также внезапно прекратится. Уже сейчас звучат острожные попытки донести до государства простую мысль о том, что продолжать развивать эту практику нельзя, гораздо выгоднее всем соблюдать правила, особенно в текущих условиях, когда экономика страны испытывает серьезное давление. Значительные капиталы возвращаются в РФ под давлением санкций, с уходом иностранцев открываются новые конкурентные возможности. Поэтому нужно сделать все, чтобы у частного капитала была мотивация вкладывать в российские активы. Надеюсь, что отказ прокуратуры от иска в деле Хайдельбергцемент стал результатом этой работы и послужит позитивным сигналом для российского бизнеса.

[1] Решение Арбитражного суда Республики Башкортостан от 11.12.2020 по делу № А07-20576/2020.

[2] Решение Арбитражного суда города Москвы от 07.11.2014 по делу № А40-155494/2014.

[3] Решение Арбитражного суда Алтайского округа от 03.06.2021 по делу № А03-10399/2020.

[4] Решение Арбитражного суда Пермского края от 11.05.2022 по делу № А50-24570/2021.

[5] Решение Арбитражного суда Пермского края от 12.09.2023 по делу № А50-18611/2023.

[6] Решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 15.05.2023 по делу № А56-24370/2023.

[7] Решение Арбитражного суда Волгоградской области от 25.08.2023 по делу № А12-18383/2023.

[8] Решение Арбитражного суд Ярославской области от 25.09.2023 по делу № А82-13185/2023.

[9] Решение Арбитражного суда Калининградской области от 12.05.2023 по делу № А21-2269/2023.

[10] Решение Арбитражного суда Приморского края от 27.09.2023 по делу № А51-13465/2023.

[11] Определение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 15.09.2023 по делу № А56-74979/2023.

[12] Федеральный закон от 29.04.2008 № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства» // Собрание законодательства РФ. 2008. № 18. Ст. 1940.

[13] Федеральный закон от 25.12.2008 № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» // Собрание законодательства РФ. 2008. № 52 (ч. 1). ст. 6228.

[14] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. ст. 3301.

[15] URL: https://www.interfax.ru/russia/921262.

[16] Постановление Конституционного Суда РФ от 21.04.2003 № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева».

[17] Корпоративное право: учебный курс: в 2 т. / Е.Г. Афанасьева, В.А. Вайпан, А.В. Габов и др.; отв. ред. И.С. Шиткина. М.: Статут, 2018. Т. 2. 990 с.

[18] Решение Ленинского районного суда г. Ярославля от 14.07.2023 по делу № 2-1709/2023.

[19] https://pravo.ru/news/247368/?ysclid=lnhc5cofd1808016194.

[20] Определение Арбитражного суда Пермского края от 29.08.2022 по делу № А50-21394/2022.