Только по сути

На конференции руководителей прокуратур европейских государств в Санкт-Петербурге генпрокурор Игорь Краснов сообщил, что в России начнут изымать цифровые активы в рамках уголовных дел. Он напомнил, что в июле прошлого года был принят федеральный закон №259-ФЗ о цифровых активах, который стал значимым шагом в борьбе с использованием криптовалют в криминальных целях. Теперь ведется работа по приведению текущего уголовного законодательства в соответствие с новыми нормами.

криптовалюта стала фигурировать в коррупционных делах, в том числе в качестве взяток.

Каким именно образом российские власти собираются конфисковать цифровые активы, генпрокурор не рассказал. По словам экспертов, есть несколько способов.

Один из них — перевод на кошелек финансовых госструктур в добровольном порядке по решению суда. Но такой способ является наименее реальным, рассказали «Газете.Ru» в Group-IB.

Второй путь — изъятие SSID-фразы или логина и пароля как при оперативно-розыскных мероприятий, так и по решению суда.

Еще один вариант — заморозка средств на регулируемых криптобиржах, которые имеют регистрацию в российской юрисдикции, и последующий перевод в госструктуры по официальному запросу.

Как у них

Идентифицировать биткоины с определенным лицом не так уж и сложно — их транзакции не анонимные, рассказывает управляющий партнер юридической фирмы «Селютин и партнеры» Александр Селютин «Газете.Ru».

«В Европе и США уже применяются специальные программы, созданные для контроля транзакций, которые связывают открытые ключи шифрования с идентифицированными лицами в интернете, — говорит он. — Однако не все на практике так легко и понято».

Криптовалют много, и некоторые из них контролировать в принципе невозможно — например, Monero. И поскольку интернет — сеть децентрализованная, единого контроля поступления криптовалюты и доступа к ней быть не может.

Правоохранителям остается только производить конфискацию криптовалюты методом изъятия секретных ключей, что тоже сложно, так как это могут быть цифры, которые человек держит в голове.

В западной практике случаев конфискации довольно много, и все они однотипные: конфисковывали прозрачные биткоины, ключи шифрования к которым пользователи хранили на компе или доступных носителях, рассказывает Селютин.

Так, еще в 2018 году Минюст США изъял $17 млн в биткоинах и других криптовалютах у двух даркнет-наркоторговцев из штата Мэриленд. В том же году были конфискованы $9 млн в криптовалюте, принадлежавшие владельцу даркнет-рынка AlphaBay Александру Казесу. Иной способ использовала полиция Великобритании. В том же году она изъяла 295 биткоинов в деле о наркоторговле, переведя их на специально созданный криптовалютный кошелек. Затем криптовалюту обменяли по действующему курсу на международной криптовалютной бирже на 1,2 млн фунтов стерлингов.

«Даже в УПК Белоруссии уже есть упоминание о криптовалюте (ст. 132 УПК РБ)», — отмечает Селютин. Однако он уточняет, что

все удачные примеры конфискации криптовалюты проводились одним способом: у полиции или у других правоохранительных органов был доступ к ключам шифрования, которые находили на физических носителях (USB, компьютере).

«Если правоохранители выявляют факт получения криптовалюты в связи с совершением преступления, и у них нет ключей шифрования, так как они хранятся на сервере, к которому нет доступа, то возникает тогда вопрос: каким образом будет получен этот доступ? На данный момент такой практики нет», — говорит эксперт.

Как у нас

Главная проблема конфискации криптовалют в России заключается в том, что они не признаны законодательством,

выразил мнение в беседе с «Газетой.Ru» основатель и СЕО консалтинговой группы vvCube Вадим Ткаченко. Несмотря на закон «о цифровых активах», его действие распространяется на юридических лиц, которые подпадают под российскую юрисдикцию и состоят в реестре операторов информационных систем ЦБ.

Поэтому требование правоохранительных органов о раскрытии данных у стороннего юридического лица, зарегистрированного не по законам РФ, исполняться могут по желанию.

Но если даже удастся наложить арест на криптосчета за границей, то криптовалюты необходимо где-то аккумулировать и хранить — по закону какого государства это будет делаться, не понятно.

Еще один вопрос — по какому курсу будет рассчитываться стоимость криптовалюты, ведь зачастую от этого зависит тяжесть преступления.

Ключевая проблема крипторынка в том, что значительная его часть остается «невидимой» для регулятора и, следовательно, неподконтрольной, соглашаются эксперты. «Источник этой проблемы не столько в законодательстве, сколько в относительной новизне крипторынка и отсутствии практики работы государственных органов с криптоактивами», — рассказал «Газете.Ru» юрист Forward Legal Олесь Груздев.

«Поскольку цифровые активы в законе «Об исполнительном производстве» признаются имуществом, они будут продаваться с публичных торгов, равно как и ценные бумаги, драгоценности и иное имущество», — пояснил он.

С высокой долей вероятности орган принудительного исполнения либо сам, либо через посредников должен будет обеспечить реализацию цифровых активов на криптобиржах.

В Федеральной службе судебных приставов (ФССП) отказались комментировать эту тему «Газете.Ru».

В перспективе нельзя исключать, что государство может инициировать создание своей площадки для принудительной продажи криптовалют, отмечает Груздев.

«Поскольку зарубежный крипторынок не вполне урегулирован, а в некоторых правопорядках криптовалюта все еще не признается оборотоспособным объектом, едва ли в настоящее время можно говорить о сформировавшейся мировой практике принудительной продажи криптовалют», — подчеркивает он. И несмотря на все проблемы, юристы уверены, что институт по конфискации криптовалют вводить все же необходимо.