Только по сути

Минэкономики подготовило проекты поправок к Гражданскому кодексу и законам об АО и ООО, направленные на обеспечение исполнения корпоративных договоров. Такие договоры сейчас фиксируют договоренности между партнерами по бизнесу — например, по финансированию совместного предприятия, по распоряжению акциями или голосованию.

Юристы отмечают, что они предоставляют гораздо больше возможностей по сравнению с уставом, обеспечивая при этом конфиденциальность.

Однако, как говорит старший юрист практики слияний и поглощений и корпоративного права адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Татьяна Бойко, предприниматели «не всегда используют договор, надеясь на устные договоренности, что в итоге приводит к корпоративным конфликтам».

По словам юриста Forward Legal Станислава Бородаева, это связано и с отсутствием уверенности в том, что можно обязать другую сторону исполнить принятые на себя обязательства.

Эти проблемы и пытается решить Минэкономики. Сейчас ответственность за неисполнение таких соглашений, как правило, ограничивается неустойкой. В силу того, что их размер нередко снижается в судебном порядке, ведомство предлагает ограничить возможность уменьшения этой санкции (подробнее см. справку). Спорным предложением выглядит предлагаемая поправками возможность в судебном порядке, по сути, «заменить» голос акционера, который проголосовал не так, как оговаривалось в корпоративном соглашении, на позицию, которая была им предусмотрена. При этом, если не все акционеры являлись сторонами корпоративного договора, его нарушение может быть основанием для признания решения общего собрания недействительным. Это возможно, только если все лица (кроме тех, чей голос заведомо не мог повлиять на решение), проголосовавшие за его принятие, знали или должны были знать о нарушении условий договора.

В чем проблема механизма неустоек 

По мнению Татьяны Бойко, сейчас есть «потребность в том, чтобы замещать голосование акционера судебным решением и добиваться исполнения достигнутых договоренностей» — прав других акционеров это не нарушает. Станислав Бородаев отмечает, что при наделении суда «возможностью подменить волю стороны корпоративного соглашения его содержание должно быть известно всем акционерам, иначе покупатель акций в такой компании может быть фактически лишен какого-то права на участие в управлении, если крупные акционеры заранее договорились о будущих решениях». Партнер корпоративной практики и M&A Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) Антон Панченков не поддерживает эту инициативу ведомства: «Непонятно, почему другие акционеры, никак не связанные контрактными обязательствами, должны быть вовлечены во взаимоотношения их сторон и теоретически страдать от нарушений обязательств, к которым они не имеют прямого отношения. Адекватно в таких ситуациях привлечение к имущественной ответственности».

Также Минэкономики предлагает закрепить на законодательном уровне возможность включения в корпоративные соглашения опционов — в частности, на совместную продажу акций (когда одна сторона может присоединиться к продаже акций контрагентом — tag-along) и на понуждение к продаже (продающий акционер требует присоединения контрагента к продаже — drag-along).

По словам руководителя KPMG Law в России и СНГ Ирины Нарышевой, включение в закон механизмов, сходных с tag-along и drag-along, хорошо известных английскому праву, но не имевших полноценных аналогов в российском, «является полезным нововведением».

Впрочем, у Антона Панченкова вызывает опасение распространение действия новых норм на корпоративные договоры, заключенные до вступления поправок в силу (в случае их принятия). «Идея понятна — узаконить конструкции в таких договорах, но мне страшно представить, какое количество уже заключенных и благополучно исполняемых сделок нужно будет заново оценить на соответствие вводимому стандарту и как именно воспримет законодательный импульс тот или иной суд, увидев несоответствия новым нормам в условиях договора, являющегося предметом спора».