Только по сути

“Ъ” поговорил с топовыми представителями российского рынка юридических услуг об общих тенденциях рынка споров, оценке наиболее значимых и неординарных кейсов в области банкротства и о советах нынешним выпускникам юридических факультетов.

— Какие несколько тенденций, на ваш взгляд, будут превалировать в сегменте банкротных споров в 2022 году?

Азат Ахметов, советник Orchards:

— На мой взгляд, существует несколько тенденций. Первая из них очевидна и выражается в количественном увеличении банкротных процедур. Мы ожидаем их взрывного роста после отмены моратория в октябре 2022 года. Все это связано с экономической ситуацией как в мире в целом, так и в России в частности — многие игроки просто не смогут найти новые рынки сбыта или осуществлять привычную деятельность, которая основывалась на импорте иностранных товаров. Такие глобальные изменения, безусловно, скажутся на финансовом состоянии и без того проблемных организаций, которым уже приходилось сложно из-за коронавируса.

Третья тенденция связана с приостановлением и прекращением деятельности российских дочерних обществ иностранных компаний. Учитывая тот факт, что многие компании продолжают осуществлять выплаты своим сотрудникам и в бюджеты, при этом реально не осуществляя предпринимательской деятельности, стоит ожидать, что многие из них рано или поздно уйдут в банкротство. Соответственно, мы можем столкнуться с очередным витком развития трансграничного банкротного права, а количество вопросов иностранного права в российском банкротстве будет увеличиваться.

Не стоит забывать и о постоянно нарастающем аппетите кредиторов, что, в свою очередь, сулит нам очередное увеличение количества споров по привлечению контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, размеров требований в рамках таких споров, а также увеличение процента их удовлетворения. Побочный эффект этой тенденции — появление в российском банкротном праве новых правовых конструкций, целью которых является повышение процента удовлетворения требований кредиторов за счет имущества контролирующих и иным образом связанных с банкротом лиц.

Наталья Колерова, советник «S&K Вертикаль»:

— С учетом моратория на введение процедур банкротства по заявлениям кредиторов к концу года мы ожидаем значительного роста процедур. Наравне с этим велик риск большого числа так называемых контролируемых, недобросовестных процедур. Такие процедуры могут инициироваться самими должниками, которым сегодня ничего не мешает просить о признании их банкротами. При этом, как показывает практика, правило о случайном выборе управляющего работает далеко не всегда. Аналогично пытаться инициировать банкротства могут и аффилированные кредиторы в случае, если начата процедура ликвидации. Мы также полагаем, что свое развитие получит институт обеспечительных мер: целью является сохранение статус-кво должников во избежание сложностей в предстоящих банкротствах.

С другой стороны, эта ситуация подтолкнет стороны к поиску иных путей урегулирования конфликтов, в связи с чем уже сейчас взгляд участников рынка на проблемные активы изменился с категоричного на более конструктивный.

Карим Файзрахманов, партнер Forward Legal:

— На сегодня я вижу три основные тенденции. Первая — банкротный мораторий. На банкротную практику в 2022 году окажет колоссальное влияние Постановление правительства от 28 марта №497, которым введен мораторий на возбуждение дел о банкротстве юридических лиц и граждан. В практическом смысле это означает, что до 31 сентября значительно сократится объем дел о банкротстве. Вероятно, будут возникать какие-то локальные споры о том, распространяется ли мораторий на те или иные ситуации, но существенного распространения они не получат. Все-таки, в отличие от «коронавирусного» моратория, который касался лишь отдельных категорий должников, текущая мера, за исключением редких случаев, почти сплошная.

Вторая тенденция — банкротства иностранных компаний. Одним из трендов станет стремление иностранного бизнеса уходить из России через процедуры банкротства, что будет сопряжено со встречным движением российских властей сделать этот процесс для иностранцев максимально болезненным. Например, генеральный прокурор России уже дал поручение усилить надзор за соблюдением закона теми компаниями, которые заявили о приостановке деятельности на территории страны.

Третья тенденция — развитие отдельных институтов. Продолжит развиваться практика субординации требований аффилированных кредиторов, привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. В этом направлении практикой сделано уже очень много, поэтому будет происходить скорее донастройка, чем процесс формирования.

Ирина Шоч, председатель GR Legal:

— Полагаю, что в 2022 году в банкротных спорах будет продолжаться усиление позиций государства, бюджета. Вероятно, может ужесточиться практика по привлечению контролирующих лиц к ответственности. Видимо, на фоне моратория на банкротство увеличится количество уголовных дел, возбуждаемых по признакам хищения или причинения имущественного ущерба.

Уверена, что в процедурах банкротства, возбужденных после окончания действия моратория, будет много споров по оспариванию подозрительных сделок должников, поскольку недобросовестные должники будут использовать мораторий для сокрытия активов.

Наверняка вырастет количество судебных актов о субординации требований фактически аффилированных к должнику кредиторов, поскольку мораторий дает определенные инструменты для злоупотреблений в этой части.

— Какой спор или споры вы бы выделили на фоне других в судебной практике 2021–2022 годов?

Азат Ахметов:

— В первую очередь следует выделить попытки становления в российском банкротном праве института банкротства группы компаний. Так, в Определении СКЭС ВС РФ от 10 февраля по делу №А40–101073/2019 (дело ООО «Складлогистик») Верховный суд РФ фактически разрешил игнорировать принцип самостоятельности юридического лица и для целей банкротства рассматривать группы компаний как единое целое в случае злоупотреблений. В иностранном праве данный институт называется материальной консолидацией и позволяет добиться более справедливого распределения оставшихся активов среди кредиторов всей группы компаний.

Кроме того, необходимо упомянуть о делах банка «Балтика» (№А40–252160/2015) и Гринфилдбанка (№А40–208852/2015), явившихся закономерным продолжением выработанных ранее ВС РФ «тестов Теплоучета» (№А56–26451/2016). Эти дела отражают попытку ВС РФ найти баланс интересов между кредиторами и должниками, а также установить ясные всем игрокам правила привлечения к субсидиарной ответственности. Высший суд попытался смягчить карательный тренд в отношении привлекаемых к субсидиарной ответственности лиц и указал, что обвинительный уклон при рассмотрении указанных дел недопустим.

Также можно выделить дело Михаила Кокурина (№А56–17680/2017). В нем ВС РФ окончательно закрепил позицию, что контролирующее лицо, которого привлекают к субсидиарной ответственности, может обжаловать действия арбитражного управляющего. Эта позиция позволила контролирующим лицам активно защищаться от субсидиарной ответственности, пытаясь бороться не только с заявленными основаниями, но и с объемом предъявляемых требований.

Наталья Колерова:

— Вопросы применения банкротного законодательства на уровне Верховного суда РФ сегодня формируют важные позиции, отчасти определяя вектор развития некоторых институтов частного права. Пожалуй, важными для бизнеса являются позиции о расширении прав лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, в частности об их возможности обжаловать действия управляющих и судебные акты о включении в реестр требований иных кредиторов (позиция КС РФ). Крайне интересна позиция о задваивании ответственности контролирующего лица, который одновременно привлечен к субсидиарной ответственности и является поручителем по обязательствам контролируемой им компании. Верховный суд признал, что оба обязательства существуют и должны быть исполнены, однако исполнение одного из обязательств будет уменьшать размер другого.

Карим Файзрахманов:

— «Рынок банкротных споров» является одним из самых бурлящих, поэтому можно выделить множество значимых для практики дел. Если полагаться на более-менее объективные данные, то, судя по опросам профессионального сообщества, наиболее значимым из них в 2021 году оказалось Постановление КС РФ по делу Ивана Ревкова. Теперь кредиторы смогут обращать взыскание на роскошное единственное жилье, а недобросовестные должники не смогут укрыться за исполнительским иммунитетом единственного жилья.

Немало громких дел сопровождали наши адвокаты. Например, в середине апреля этого года нам удалось выиграть дело в Верховном суде РФ, где мы представляли ООО «Афипский НПЗ» в деле о банкротстве ООО ТИС по спору о включении в реестр требований кредитора ООО «Балтсетьстрой». Мы доказали, что кредитор недобросовестно использовал договор цессии при погашении задолженности перед внешним контрагентом — ПАО МКБ. В результате недобросовестных действий аффилированного с должником лица фактически погашенный долг был предъявлен к взысканию, при этом размер долга увеличился в три раза из-за начисления процентов и пеней.

Ирина Шоч:

— Я выделяю споры, в которых суд вышел за пределы формального применения закона, но стал оценивать фактические отношения сторон и экономические предпосылки тех или иных действий и требований.

В частности, серьезный фундамент закладывает определение ВС РФ от 15 ноября 2021 года №307-ЭС19–23103 (2): в нем Экономколлегия рассматривала вопрос о праве финансового управляющего истребовать информацию об имуществе детей должника и при разрешении спора высказалась о понятии мнимого собственника — лица, в формальную собственность которого передаются активы должника, в то время как действительный собственник — должник — получает возможность владения, пользования и распоряжения имуществом без угрозы обращения на него взыскания по долгам со стороны кредиторов. Само введение в судебную практику понятия и описания мнимого собственника дает основу для дальнейшего развития такой практики и повышения эффективности защиты интересов кредиторов.

— Какие советы вы бы дали выпускникам и студентам последних курсов юридических факультетов?

Азат Ахметов:

— Рынок юридических услуг и до всех изменений, происшедших в недавнем прошлом, был очень конкурентным, сейчас же конкуренция выросла в разы. Сегодня начинающим юристам стоит помнить о том, что необходимо искать баланс, пробовать найти возможности для трудоустройства еще во время учебы, не пренебрегая своим образованием, не ущемляя своих интересов и не забывая об отдыхе. Несмотря на все неблагоприятные события в экономике, нет сомнений, что работы у юристов будет достаточно.

Стоит признать, что сегодня у молодого поколения есть неизмеримое количество возможностей для своего личностного и профессионального развития. С моей точки зрения, юрист — это не просто специальность — в некой степени это симбиоз профессии и в то же время призвания. Не стоит забывать и о так называемых soft skills, для развития которых у начинающих юристов также есть все условия.

Наталья Колерова:

— Меня очень радует сегодняшний уровень выпускников юридических вузов. Я являюсь приглашенным преподавателем магистерской программы банкротного права СПбГУ и могу с уверенностью сказать, что специализация студентов на последних курсах существенно влияет на глубину их погружения в проблематику выбранной отрасли права. Пожалуй, хорошим советом в текущих условиях будет не терять жажду новых знаний и широту взглядов. Сегодня хороший юрист должен сам создавать продукт, который состоит не только в глубокой компетенции, но и в готовности преломлять ее в различных сферах, в самых разных и сложных ситуациях. Если вы хотите заниматься крупными проектами, то вы должны быть готовы понимать, чувствовать интересы и цели всех его участников, стать центром, который их аккумулирует и преобразует в правовой плоскости.

Карим Файзрахманов:

— В конце 1970-х вышел почти забытый ныне роман Юрия Домбровского «Факультет ненужных вещей». Нашим выпускникам я бы рекомендовал, во-первых, найти его и прочитать, во-вторых, сделать все возможное, чтобы не стать выпускниками этого самого факультета.

Ирина Шоч:

— Главный совет — не терять энтузиазм, несмотря ни на что. И побольше внимания уделять теории — считаю, что качественная личная практика может вырасти только на качественном понимании юристом теории права. Если такое понимание есть, есть работоспособность и увлеченность — любые новые, незнакомые задачи станут решаемыми.